Голосование пользователя

- Идём,- сказал громко Декен, и повёл мужчин за собой. Они шагали примерно в течении 2-3 минут по широкому залу, заполненному колонами. Скажем так, слова про «20-30 шагов» были скорее всего сильным приуменьшением со стороны смотрителя. Возможно, чтобы увлечь Патрика, или подбодрить троицу. По ходу их пути, рядом с ними прошла группа людей в плащах, с одинаковым же рисунком на них – головой охотничьего пса, надетой на пику. Они кивнули в Сторону Моты. Декен коротко согласился с ними. И те подошли к девушке. Декен щелкнул пальцами, и пояс с неё спал, а фигуры аккуратно взяв ту под локти, что-то сказали преступнице, и повели прочь. Он повернулся к группе,- Не волнуйтесь, её…- он посмотрел на Патрика. Декен чуть поджал губы, и надев уверенную радостную маску, сказал,-…Отпускают! Вы молодец, Патрик. Я передал ваши показания, и мы смогли установить справедливость. Продолжайте в том же духе – и вскоре окажитесь на свободе, с чистым именем и лёгкой совестью,- протянул смотритель. Он отвернулся от рыцаря. А мужчины могли заметить, как несколько потемнело его лицо, став более безэмоциональным.

- Заклинание взрыва. Не элементальное, а эфирное. Плюс – сжатие, барьер и телепортация, чтобы ваши останки точно нельзя было воскресить,- пояснил мужчина сухо и очень тихо на вопрос Вирдина. Он посмотрел в сторону мужчины,- Если я не ошибаюсь, ты был схвачен за воровство, потом данное обвинение было изменено на воровство и использование заклятий школы иллюзии без разрешения Гильдии Арканистов, потом оно было смягчено до соучастия в воровстве, и содействию маскитёру. Как-то так, я не особо в этом разбирался, просто быстро пробежался глазами, прежде чем вас брать,- ответил смотритель. Он вновь отвернулся. Точнее, повернул голову в сторону Патрика,- Ему… уже ничего не поможет. Как и многие его братья, и сестры, он в глубоком забытье. Он, скорее всего, лишь на половину осознаёт происходящие вокруг него события. И в этом даже есть что-то хорошее…

Декен прибывал в задумчивом молчании на всём протяжении оставшегося пути. Он чеканил шаг, и, кажется, даже не обращал, на какой дистанции от него шагают остальные мужчины. А архитектура вокруг них стала меняться, становясь будто бы… более хаотичной. Колоны вокруг, пол, потолок и стены, теперь были сооружены не из булыжников, а аккуратно обтесанных разноразмерных серых плит, настолько плотно и близко друг к другу расположенных, то не будь на швах и стыках между ними плесени и трещин – всё это место казалось бы монолитным, вырезанным из цельного куска однородной породы. Всё чаще на полу и колонах стали появлятся кровавые подтёки. Выщербленные в камне следы от былых битв. Косые шрамы на плоти камня, от ударившихся по ним клинков да рубил разномастного оружия. А в ноздри ударил запах гниения и свернувшейся, а порой и свежей крови, вперемешку с ароматами жира и сырого мяса. Преодолев большую часть пути, они встали у невысоких деревянных дверей, сильно выбивавшихся из общей стилистики. Их явно установили в высокую каменную арку много позже её основания. Совсем недавно. На двери было несколько кровавых и смазанных отпечатков чьих-то рук. Декен, не сбавляя шага, настежь раскрыл их, входя во внутреннее помещение подземелья. И по глазам тройке ударил свет, куда тусклее, но теплее прежнего. Под потолком залы с давяще-низкими потолками, узкой, но невероятно длинной, бесшумно чадили факелы.

- Крысы,- коротко сказал сопровождающий. Он посмотрел на трупы, и, переврнул один из них. С тела мёртвого авантюриста в растерзанной кожаной броне, упала пара крыс,- Здесь произошло столкновение между группой искателей…- он сорвал жетон с трупа искателя,-…Ещё совсем адептов, с Крысоловом…- он сплюнул,- Эта мразь вырезает уже третью группу новичков за месяц, причем с настоящими искателями, даже с одним, дудочник боится связаться!- зло сказал тот. Декен поднялся с корточек, и, подцепив плащ умершего, накрыл его обглоданное до костей лицо, с застывшей на ней желтозубой костяной ухмылкой. Сопровождающий скомандовал:

- Так, внимание! Это – и есть ваше место работы. Ваше задание на данный момент – собрать тела крыс и авантюристов по двум разным мешкам. Вот мешок один,- вынул из-за пазухи небольшой холщевый мешочек, мерцающий синим,- Вот мешок два!..- сказал тот, вытаскивая второй мешок, уже красного цвета,- Не перепутайте! Прежде чсем собирать тела – убедитесь, что в зале не осталось монстров. Я спущусь на уровень пониже, и сделаю так, чтобы к вам не поднялись гости. Нынешняя граница ваших поясов расширена до этого помещения. Всем всё ясно?! Приступайте!- сказал тот, скинув на пол мешки, а сам… исчез. Троица осталась одна в зале, полном мертвецов…

Скрип-шу-шух. Скрип-шу-шух. Мерно плывущая по дороге повозка оставляла за собой ровные полосы борозд на снегу, и, чуть петляя, да проминая под собой лошадиные следы, медленно неслась сквозь снежных прерий. Крам ощущал себя несколько странно. Он флегматично глядел на простор раскинувшегося пред ним белоснежного пространства, с грязными пятнами почти заваленных снегом домов, да мельницами, торчащими из холодной земли. Деревья походили на мёртвые щепки, воткнутые посреди целого поля сахара. Уже в городе он ощущал себя непривычно из-за снега. Но сейчас, он чувствовал себя действительной странно. Это был четвертый раз, когда он где-то вот так вот путешествовал зимой, на севере. От белизны рябило в глазах.

Скрип-шу-шух. Скрип-шу-шух. Сложно было сказать, в чём конкретно было дело: в изменившейся позиции Крама, в изменившихся декорациях, в сплоченности партии, набора её членов, обстановке, длительного пути, или же качествах каждого отдельного члена группы. Но, атмосфера в этой компании… ощущал радикально иначе от того, что было ранее. Крам не ощущал себя чужим. Пускай и старался несколько абстрагироваться от коллектива, чуть понаблюдав за ним со стороны. Скорее, его чуть сбивала с толку неожиданная лёгкость, непринуждённость и теплота, с которой члены группы общались друг с другом. Со стороны они казались, пожалуй, даже больше чем группка достаточно близких приятелей, а может даже и друзей. Совсем иначе…

Скрип-шу-шух. Скрип-шу-шух. Крам ни с кем так и не поговорил в пути. Если его о чём-то спрашивали. Он коротко отвечал. Но, развернутого, и, полноценного разговора начинать он ни с кем не собирался. Почему-то, настроения для этого не было. В меру молчалив был и их второй новый спутник, временный попутчик, некто Айри Линдер. Его имя вертелось на языке Крама, и, казалось забавной анаграммой, реверсированием какого-то слова, которое он никак не мог вспомнить, или же странной головоломкой. В слух свою мысль юноша не стал озвучивать, однако всю дорогу, дворянин не мог отделаться от навязчивой мысли, что где-то он уже нечто подобное точно да слышал!..

Скрип-шу-шух. Скрип-шу-шух. И не мог дворянин так же избавиться от вопроса для юноши, что при первом озвучивании в своих мыслях показался безобидным. Но, прокручивая его в голове раз за разом, Крам осознавал, насколько же тот циничен. «Сколько девушек было в твоей группе?», - вот как звучал этот вопрос примерно. А, если переводить его напрямую, с языка скрывающих истину, получалось следующее: «Как ты считаешь, сколько твоих товарищей осталось в живых?». О том что гоблины оставляют в живых женщин Крам уже давно догадался, но, знает ли об это этот парень? Если знает, то вопрос может прозвучать как минимум жутко оскорбляющее. Портить эту тишину Энлиль не желал.

Скрип-шу-шух. Скрип-шу-шух. Снег всё падал, даже не собираясь прекращать. Он кружился, гонимый колким ветром в секунды резких его порывов, и мерно порхающий в воздухе в стоячую погоду, стоило им поравняться с перелеском, и скрыться от воющего в открытом поле «сквозняка». Интересно, какими ещё картинами, кроме этой, полон этот мир? Крам видел за свою жизнь не так уж много. Но, каждое яркое мгновение жизни своей, он запомнил. Запомнил, словно яркую вспышку молнии средь ночной грозы. Подняв глаза к свинцовому небосводу, Крам выдохнул. Облачко пара сорвалось с его уст – и тот час же было снесено ветром. Тучи темнели. «Погода ухудшается… вот дерьмо»,- думал про себя воин.
…
…
…
…Шрух-шрух-шрух. Шрух-шрух-шрух. Под вечер поднялась ужасная буря. И всё воркуг, буквально на расстоянии пары метров от тебя, а может и вытянутой руки, пожирала молочная мгла. Крам почти не ощущал холода. Его грел гнев, словно костерок у основания живота. Он постоянно был в движении. А ещё на нём был прекрасный поддоспешник!.. Почему так? Давайте начнём с конца. Прекрасный поддоспешник на нём был, потому что Крам пускай был не самой умной личностью, но, любил к любому делу подходить к любому делу обстоятельно, с большим размахом. И подготовка к путешествию на север была не исключения. Ещё с лета он заказал прекрасный поддоспешник, защищающий своего носителя от холода на все сто, комплект зимнего белья, хорошие обитые мехом сапоги, и так же плотный плащ. Даже сейчас, в буране, холод лишь щекотал его брови, и то лишь потому, что он не мог укутать лицо в шарф полностью – это бы закрыло его глаза, и, мешало бы работе. Какой работе?.. О, это первопричины второй причины, почему Крам не замерзал. Прямо сейчас, он копал на пару с Айри чертову землянку, в чертовой промерзшей земле, под чертовым давно сдохшим здоровенным деревом неизвестного семейства.

Шрух-шрух-шрух. Шрух-шрух-шрух. «Ух, сука! Как мощны мои ручищи!», думал Крам, ощущая, как сила буквально лилась по его жилам. Это кольца и ожерелья, а так же зачарованные топоры, наделяли его силой вдвое превосходящую его реальную. Наверное, такой мощью и обладали полные кавалеры ордена, а то – и какие молодые паладины. Под лезвием его лопаты земля казалась маслом под лезвием раскалённого добела ножа. Или в этом себя пытался убедить обливавшийся потом и пыхтящий Крам. Пыхтящий на пару с Айри, от которого так же столбом шел парок, насколько мог рассмотреть сквозь снег молодой рыцарь. То что он не в один такой жопе успокаивало южанина.

Шрух-шрух-шрух. Шрух-шрух-шрух. «Сдохни! Сдохни! Сдохни!», с каким-то садизмом в голосе тихо приговаривал Крам, раз за разом втыкая в землю полотно родной лопаты. Дворянин даже начал получать от процесса извращенное удовольствие, вспоминая детство, когда капитан три года подряд заставлял его вырывать глубоченные ямы, в которые его же потом скидывали на сутки, двое, а порой и трое, за откроенное непослушание. В ямах было прохладно. Даже холодно. И, если бы его не раздевали до набедренной повязки, каждый раз скидывая в яму, Краму даже нравилось бы заключение в импровизированном карцере. «Сдохни! Сдохни! Сдохни!»,- наращивал темп тот, с новой силой втыкая лопату в ставший подобным камню суглинок. Он представлял там, на месте где они копали землянку, лицо капитана. И с ещё большей силой втыкал лопату, нанося почти штыковые, или даже копейные удары, под различными углами. Он даже как-то увлёкся, постепенно, выкладываясь всё сильнее и сильнее. И даже не обращал внимание на то, что делал Линдер…

Шрух-шпак. Окончание работы было для Крама несколько неожиданным. У него были смешанные чувства относительно его, однако, когда его позвали есть, он чуть просветлел. Ну хоть что-то яркое и доброе было в сегодняшнем дне. Присоединившись к компании, воин принялся за еду, скоро и безжалостно расправляясь с блюдом, даже не успев его толком распробовать.

- Очень вкусно,- вежливо сказал Крам, раскрывая сумку, и, вытаскивая оттуда сухой хлебец. Им он аккуратно собрал все остатки мясного сока и риса, доев их, и, чуть ли не вылезав миску. На его родину подобное поведение было нормой, и, доесть последнюю крошку, щепотку или каплю чужого блюда – было признаком уважения к повару. Со стороны это выглядело скорее свинством. Убирая остаток хлебцев в сумку, Крам вдохнул запах из неё. У него чуть дёрнулись веки. Вся сумка пропахла женскими духами. Он аккуратно вытащил из неё сверток с чем-то квадратным, и, закрепил в одном из карманцев на поясе, параллельно закрывая сумку.

- Пахнет приятно,- протянул Крам, никого особо не стесняясь… и заполнив ягодным варевом ту же миску, в которой ел кари. Она была побольше любой из кружек или плошек прочих приключенцев. Но, кажется, это не вызывало у Энлиля никаких сомнений в своих действиях. Он так же скоро расправился с компотом, как и с главным блюдом. Просто выпил всё одним залпом. Он вытер рот платком, а затем сложил руки лодочкой, и, сделал короткое движение, будто бы умывается. Короткий жест, и неразборчивое движение губами,- Спасибо, было очень вкусно,- коротко и сухо поблагодарил Шайну Крам, отложив плошку в сторону. Он был готов пойти подремать…

Шайна улыбнулась на приветствие регистраторше и поклонилось в ответ. Шумно входнула и еще раз оглядела доверенных ей новичков. Больше всего ее взгляд зацепился за Клода. По лицу было видно бывалого воина и весьма вероятно выпивохи. К последнему она уже привыкла, в гильдии таким был буквально каждый первый, особенно после успешного выполнения задания. Его слова только подтвердили ее уверенность, все было сказано четко и разумно.
"И почему она должна быть лидером?",- подумала с тоской, по ее мнению, воин подходил на эту роль больше. Да и как они все воспримут за главного шестнадцатилетнюю девчонку? Хотя тут есть совсем ребенок... Уся-пусечка какой милый малыш, да еще с таким серьезным лицом. Улыбнулась, чуть замечтавшись.
Нужно отметить, что полурослики были не многочисленной, но довольно сплоченной расой и своих не бросали. Отчего беспризорников этой расы особо не наблюдалось. Умелый народ всегда находил способ пристроить своих.

Вернулась в реальность. Сегодня первый раз, когда она будет возглавлять боевой отряд. Нужно собраться. Еще раз вдохнула и выдохнула. На ней большая ответственность, окинула список заданий. На кладбище, конечно, идти было лучше днем, а не ночью. От того, что кто-то уже погиб засвербело в груди. Да и ворующие скот гоблины, если верить Горну, действительно скоро бы перешли на людей. Сама она не имела большого опыта в борьбе с ними. Ее первый поход в логово гоблинов закончился войной и превращением Старого города в еще большие руины.
Представился маг, всем своим видом он показывал уверенность в своих силах. В общем не считая ребенка, это была хорошая партия. И почему гильдия набирает детей? Похожий вопрос она себе задавала и попав в группу, состоящую из орков и ящеров. Но раз взяли, значит так надо.
Двое высказались за гоблинов, двое усомнились в своих силах против скелетов и весьма верно были правы. Хотя для Шайны задание с нежитью было самое легкое, а вот пауки пугали, они были брр... хотя во время штурма города, она к ним попривыкла более-менее. Правда, там были бедные одурманенные существа, участвующие в войне против своей воли.
Она уже было хотело высказаться, как малыш Силь загадал загадку. Загадки и другие игры девушка любила.
Шайна подвисла... тяжелая, но есть подсказка. Отгадка может объять грудью.
- Это новогодняя елка, да?!!! - выкрикнула она, заулыбавшись, ухватив малыша за рукав.
- Ее ставят посреди комнаты, но лучше, конечно, наряжать живую на улице. Когда вешают игрушки, то прижимаются к ней, и она обнимает тебя своей широкой грудью. А пришедший к ней в праздник, находит подарок, который хотел весь год и который поможет ему в следующем. А еще под звездой, украшающей ее макушку можно загадать желание, и оно обязательно сбудется, это и есть найти судьбу? Я угадала, правда?!- молодая девушка зажала кулачки, и в предвкушение смотрела на Силя, ожидая ответа.
Тут она кое-что вспомнила... Густо покраснела. Выпрямилась, разжав руки.
- Кхм... Здравствуйте. Приятно познакомиться с Вами всеми. Я Шайна, младшая жрицы Солы,- поклонилась,- пожалуйста, позабот...
Сбилась. Ах-да, это же она должна... Опровергая не возможное, покраснела еще больше.
- Кхм, я позабочусь о Вас в вашем первом совместном задание,- посмотрела на них, нужно срочно восстанавливать ее авторитет,- Я авантюрист бронзового ранга,- чуть улыбнулась, поправив бляшку на груди.
Правда, как ей дали этот ранг, после первого задания, так она с ним и осталась до сих пор, но это же можно ведь не упоминать? Да?
Вдохнула, выдохнула стараясь успокоится, взглянула на листы с заданиями.
- Значит или гоблины, или нежить?.. - сменила тему с лидера отряда, на задание.
- А мы можем взять сразу два? Легкая разминка на кладбище в Старом городе, а потом сразу в Роткльм? - уточнила у администратора.
Девушка, не говорила это своим спутникам, но оба эти задания были сложнее, чем стоили. Что у крестьян, что у администрации старого города были весьма скудные бюджеты на задания. Фонд Восстановления тоже не баловал богатыми заказами. Вероятно, самым простым был поход к барону, дворяне имели свойство переплачивать. Но кто тогда поможет тем, у кого мало денег? Не зря же Сола собрала их вместе и дала именно эти задания? Во всем есть смысл.
- У меня есть амулет для поиска нежити,- показала на золотой кулон,- находит их примерно в радиусе трехсот метров и Старый город мне хорошо знаком.
Последние полгода девушка провела в основном, выполняя задания на уничтожение нежити и очищения мест от проклятий и аномалий в Старом Городе, за пределом Оукхурта она и не была. И гоблины в своих естественных условиях были для нее такой же новинкой, как и собравшихся здесь, а может даже большей.
- Простое дробящие оружие мы можем взять на складе гильдии,-рынок ночью был закрыт,- Я могу оплатить его стоимость, вернете после задания,- улыбнулась,- или может мы сможет договориться на что-нибудь вроде аренды...-глянула на эльфийку администратора просительно. Сейчас Шайна усиленно думала, как сэкономить группе.
С грустью глянула за окно. Ночь. Ах-да, она же вроде старшая и обучает их. Учить авантюристов бороться с нежитью и гоблинами, это же почти как учить детей писать и читать? Да ведь? Занялась делом.
- Нежить особенно сильна ночью. Им не нужен свет чтобы видеть. И не стоит недооценивать гоблинов. Они покрывают свое оружие ядом из,- сбилась,- кхм, не важно чего, а еще владеют зельями для одурманивания гигантских пауков и огров. Верхом на пауках они могут ездить по стенам и потолку, а огры...-задумалась, вспоминая гигантов выломавших городские ворота,- ну они просто огры... очень сильные, большие и крепкие,- приподнялась на носках и вытянула руки вверх показывая насколько они большие (и явно не допоказывая пару метров в высоту и ширину), опустилась, подумала,- а еще громко орут.
Эээ... они не передумали быть авантюристами?
- Но, конечно, вероятность того что мы встретим такое успешное племя гоблинов очень мала,- приподняла ладошки слабо улыбаясь.
- И так, как вы думаете, что нам понадобиться для каждого из этих заданий? Ах, да, расскажите также о вашем боевом опыте,- взглянула на малыша Селя,- и не бойтесь рассказать, если он очень мал, и вы в первый раз взяли оружие в руки, сбежав из дома от родителей в поисках приключений. В этом нет ничего страшного, никто Вас не осудит и не будет смеяться,- сверлила коротышку взглядом,- если враг окажется очень страшным или большим, Вы всегда можете спрятаться у меня за спиной, в этом нет ничего постыдного. Я так все время делаю,-кхм... вот это можно было не упоминать, наверное,- И конечно, если Вам надоест в гильдии или подумаете, что Вы пришли сюда слишком рано, Вы сразу можете вернутся домой к маме и папе, которые Вас очень ждут и любят, и когда вырастите по больше попробовать еще раз,- широко улыбнулась. Оставалось надеется, что этот ребенок понял ее тонкий намек.
- Я же милостью Солы владею чудесами исцеления, в том числе от ядов и могу быстро убегать...-опять, наверное, было сказано лишние,- Мой профиль работы в основном связан с очищением жилья в старом городе от сил зла. Например, изгнание злых духов...
Ну, хватит, о ней. Встрепенулась вспомнив о важном, подняла взволновано пальчик вверх.
- И пожалуйста, постарайтесь не умирать! Милостью Солы мне дарованы только два чуда воскрешения в день.
Нужно ли упоминать, что если они все-таки погибнут, то делали бы это аккуратно, а не разлетались на куски по всей округе? Пожалуй, нет... Ах, да, как же она могла забыть еще об этом!
- И конечно,- грозно замахала пальчиком собрав вместе брови,- Ни в коем случаи не калечьте себя и тем более не пытайтесь убить, только ради того, чтобы проверить, как работают мои чудеса или сходить проверить, что находится в загробном мире.
Вспомнила, эту любящую странные опыты личность с записным блокнотом.
Выдохнула, ну кажется все. Она им понравилась? Как лидер...

Вы не можете просматривать этот пост!

Азог недовольно рассматривал рану. Ему не нравилось то, что она на глазах чернела и то, как неестественно начинало там жечь. Это было странно и неприятно. Он убрал один из мечей, чтоб тот не мешал, но второй убирать не спешил - все же они находились на территории врага. Тут довольно неплохой для человеков воин начал что-то пространно вещать, но орку было не до того, ибо он вдруг осознал, что только что произошло: ему помешал его собственный меч! Подобного никогда не бывало, но сейчас тот ощущался просто большой и тяжелой железкой, что лишь тянула к земле.
Внезапно к Азогу подошел человек и стал предлагать трофеи. Воин ненадолго впал в ступор: людей у них было двое: воин и непонятная самка, что даже драться явно не умела, лишь громко визжать. А теперь перед ним была, вроде, самка, но с оружием и пахло от нее кровью, как от воина. Орк посмотрел туда, откуда доносился голос того воина, что вел их и понял, что что-то застилало его взор, чем дальше, тем более размыто все было. Взглянув еще раз на человека, протягивающего ему трофеи, Азог заметил, что тот заинтересовался его раной и что-то заговорил про копье, яд... Точно, яд! Еще будучи ребенком, он как-то съел в лесу красивую, красную с желтыми пятнышками лягушку. Ему тогда тоже стало плохо, хоть и не так быстро, как сейчас. Тогда шаман, леча его, сказал, что та лягушка была полна яда и таких есть нельзя. С тех пор Азог и недолюбливал лягушек. Так, просто на всякий случай... Шаман! Если он отравлен, то ему поможет шаман!
Так как этот непонятный человечек не выказывал агрессии, Орк убрал и второе оружие, что, даже одно, все тяжелее становилось держать в руках и взял предлагаемые трофеи, кроме копья. Ибо зачем ему еще больше то яда? Да и зачем ему столько зубов? Один клык повесить в ожерелье или вплести в волосы, как знак о поверженном враге - нормально, но куда девать остальные? Да и ухо не очень вкусно, сердце или печень вкуснее и полезнее - в них сила и храбрость заключались и съев, так их можно было поглотить у поверженного противника... Но ему было не до того. Не сказав ничего, он просто развернулся и пошел к шаману, благо помнил где тот собирает грибы с поверженного огра, ибо видел он его уже с трудом.
- Щьтыщь, шаман, помоги, - обратился воин к мутному пятну, напоминающему Щьтыща, что находилось где он и рассчитывал, а также пахло как шаман, - руки оружие не держат, глаза врага не видят, ноги плохо держат. Странный человечек сказал, что меня гоблин отравил перед тем, как я его зарубил.
После этих слов орк медленно, как подрубленное столетнее дерево, стал заваливаться вперед.

Рита со вздохом закатила глаза. Если человек выглядит как паладин и действует как паладин, то селяне обязательно поверят ему, а не человеку рядом, который говорит то же самое, но обычным голосом.

- Завтра рано вставать, - ледяным тоном напомнила она, явно не намереваясь присоединяться к пирушке. Она, конечно, имела в виду, что пора торопиться дальше к приюту, чтобы проведать обездоленных и защитить слабых, но как-то само собой выскочило что-то сварливо-женатое.

- Не волнуйся. Если он тебя прирежет, я тебя воскрешу,- тихо шепнул Флэг магичке, подмигнув той. А потом, смутившись (что можно было сказать, по покрасневшим кончикам ушей), добавил ещё тише,- Только ты это… постарайся не умирать слишком часто. И не распадайся особо. Я пока не самый лучший жрец. Не уверен, что смогу воскресить тебя, если всё будет совсем уж худо.

- А ты уверен, что я путаю наречия? Я в себе не сомневаюсь, а ты не смахиваешь на парня, котормоу можно доверять. Да сто пудов мне по дружески разводишь, Боб!- весело отмахнулся. Он участливо кивнул,- Что-то - лучше чем нчиего. Я рад, что у тебя есть нечто, что дорого тебе, и, что ты смог спасти. А спасти от кого? На тебя напали волки? На меня как-то раз в лесу нападали волки. Это было немного жутко. А потом один из них выстрелил в меня из арбалета. Не доверяй волкам, Боб.

- Что?- на мгновение, каменная физиономия великанши дала трещина, и, чуть вытянулась, на словах Толика. У неё дёрнулась бровь, из-за чего на головы собравшихся посыпалось немного каменной пыли, и, даже чуть-чуть земляной крошки. Женщина зажмурилась, и, резко раскрыла глаза. На её лице растянулась лихая усмешка, и, она устало усмехнулась,- «Ваше великаншество»? Ты что, совсем поплыл, гаврик?!- она вздохнула,- Так, я не поняла, всё таки, из России, или из Въетнама?! Я не сильна в географии вашего мира, но, мне казалось, что Россия там… а Вьетнам там…- она задумчиво прищурилась, показывая толстым пальцем то вверх, то вниз, пытаясь соотнести размеры, и расстояния. А может, и припомнить что,- Хотя, Россия и там… и там тоже… с большими странами больше всего проблем,- она поморщилась,-…Или у вас опять там война и территориальные границы поменялись?..- на лице зеленокожей отчетливо отразилось, насколько прохладной для неё была вся ситуация. А в глазах мелькнули тусклые огоньки головной боли,- Да и хрен с вами. Из Вьетнама и России, так из Вьетнама и России!..- она строго зыркнула на Толика,- А точно не будешь?!- нависла та над парнем. Но, её отвлёк четкий голос Андрея.

- В смысле «студент тоже из России»?! Вас там что, штампуют? Вы вместе переместились? Вы из группы тех, кого предупредили о перемещении? Хотя, нет,- она ещё сильнее поморщилась, и, чуть скисла,- Из вас контрактники как из меня кулинар! Но, если вы не поконтракту… так какого же вы хрена тут делаете?! Вы совсем охренели из одной страны перемещаться и пиратам в плен попадать?! Да и вообще…- она с укоризной глянула на Андеря сверху вниз,- Какой ещё старикан? Пацан, тебе сколько лет? Вроде бы не маленький, а до сих пор не выучил, что с незнакомыми дядями и тётями ходить нельзя!- она огляделась. Бабища задумчиво почесала плечо, и, выдернула оттуда саблю. Рукоять сабли намертво ухватила оторванная с мясом кисть. Задумчиво посмотрев на саблю, аки на зубочистку, та откинула её в сторону. Военная фыркнула,- Знаете, мальчиши-карандаши, хотела я знать, какими нужно быть пеньками, чтобы попасться в мебрану. Но, вопрос снимается. Информативные вы, конечно, что аж жуть берёт,- она недоверчиво посмотрела на Андрея. И как-то странно сощурилась,- Судя по плотности НИКС, ты десятка-плюс. И почему все плюсы либо отбитые на голову, либо тормозят?..- задала она риторический вопрос в воздух.

- Ну-ну, не стоит говорить так обо всех плюсах, командирчик~,- мягко пролепетал Гелет. Она как бы аккуратно двигал руками, направив по направлению к великанше раскрытые ладони,- Теперь же всё под контролем! И плохие пираты съедены! Так что, беспокоиться не о чем! Остыньте!- когда на лбу у «командирчика» вздулись вены, Демьян пискнул. Он быстро отступил,- Нет-нет-нет, я не хотел вас злить! Я честно о вас волнуюсь. Такой напряженный день. Столько людей. Столько новеньких. Столько проблем! А тут мы ещё! А давайте, мы, это, быстренько тут приберёмся и пойдём по своим делам, чтобы у вас под ногами не путаться?..- он быстро добавил,- Далеко отходить не будем! И убегать тоже! Если надо пойти на допрос – это мы всегда за! Это мы всегда рады! Одно ваше слово – сделаем в самом лучшем виде!- он хотел добавить что-то ещё, а великанша что-то рыкнуть в ответ. Но, каменный лик гостьи осветила вспышка света за спинами собравшихся здесь.

- EL ESCUDO!- прогремел её полный ярости рык, и, она в дно резко движение сомкнула ладоши вместе, будто бы в знаке молитвы. За спинами Андрея и Ко возникла плотная зелёная стена полупрозрачного барьера, отделившая их от входа в библиотеку. А из библиотеки тем временем исходил мощный, плотный поток света. Он ослеплял от долгого его созерцания. И не только ослеплял. Корридор за стеной барьера стал гореть, и, тлеть, будто бы листок бумаги под пламенем горелки. По плоти барьера пошли трещины. А со стороны зелёной королевы послышалось громко сопение и звон капели – крупные бисеринки пота, стекавшие по её коже гулко падали наземь, образовав небольшие, пахнущие сырой землёй, лужицы под сапогами гигантски. Она рыкнула,-…ять!- часть фразы поглотило гулкое сопение. Воспалённый взгляд троллихи метнулся к троице. И она рванула к ним, разомкнув свои ладони. Потом прожигающего света хлынул к ним. Но, прежде, чем тот успел коснуться юношей, их быстро сгребла в охапку и накрыла собой великанша. За волной света последовал громкий хлопок. И, всю залу сотряс мощный взрыв. Это были последние воспоминания троицы прежде, чем свет дневной для них погас, а сознание погрузилось в сладкие объятия страны снов…

Угнаться за "адской гончей" нелегко.
"Стань быстрой, как ветер!" - вспомнились слова сэнсэя по физподготовке. - "Стань ветром, Хитоми!"
И она стала ветром. На старте Хитоми разогналась как следует. И даже мешающаяся под ногами толпа глупых "гражданских" не стала для неё непреодолимой преградой. Кирияма бежала по переулкам, не глядя перепрыгивала мусорные баки, оббегала по вертикальным стенам препятствия, а иногда даже использовала их как трамплин. Натренированное тело само выполняло все нужные движения.
Вот уже и дымящаяся спина пса на расстоянии вытянутой руки. Ещё немного, и можно будет произвести захват, запрокинуть "псу" морду, сделать короткий взмах ножом по горлу - и на этом погоня закончится. Ни один демон не выдержит удара посеребрённого освящённого ритуального клинка демоноборца!
Но в последний момент на дорогу выехал какой-то "гражданский" на велосипеде. Повернул голову. Встретился взгядом с Хитоми... И у той перехватило дыхание!
Это лицо тоже было ей знакомо. Хоро Рьючи, ещё один её одноклассник. Парень, который странным образом одновременно и бесил Хитоми, и был тайным объектом её необъяснимой страсти.
Сердце сбилось с привычного ритма, все мысли в голове смешались и запутались, а тело, уже отправленное в затяжной прыжок, вдруг забыло, что делать дальше!
Лишь в самый последний момент Хитоми вспомнила, что именно правая нога у неё всегда была толчковая. Увы, с запозданием - беспощадная инерция сделала своё "чёрное дело", и девушка влетела в мусорный бак обеими ногами вперёд.

Юно и Казуки
- Наверное санитаркой не получится,- пока девушки беседовали, Мэй проверила свой телефон. Оказалась, ее подруга оставила ей куча сообщений давным-давно,- Я буду участвовать в спектакле там... Если Ариса меня простит.

***
Мэй слушала поток мыслей Юны... не сказать, что ее радовали препирательства между девушкой и братом, но реагировала она на них спокойно.
- Она забежала в те кусты, в которых я ненадолго спряталась. И вырвала у меня... кхм, Арисины из рук. Похоже ей было плохо. У нее кровь пошла. Я испугалась и убежала, а ее нашли без сознания вместе с кхм, Арисиными в руках.
В отличие от Юны, Мэй не бросалась "трусиками" на лево и право.

Услышав слова брата, взглянув ему в лицо. Она повесило голову, явно не зная, что сказать. Потеребила ленточку на голове. Встала и обняла Казуки.
- Ты не плохой. Не говори так. Ты хороший. Я это знаю,- собралась с мыслями,- Я люблю тебя. И мама, папа и сестра любят тебя. Никто из нас не считает тебя плохим.
Подняла голову встретившись с бесстрастным взглядом Казуки.
- Хочешь повяжу тебе эту ленту? - слабо улыбнулась брату.

"Семья!" - воскликнул с трибуны лидер банды Грув Стрит Фэмили по кличке Свит, "В Лос Сантосе война. На нашу родную территорию пытаются проникнуть злостные Балласы. Но они малы числом, и они это понимают. Фронтальным нападением ничего не решить, мы их размажем по стенке, хомиз.

"Поэтому они применяют другую тактику. Они пытаются внедриться в семью скрытно и перерезать нас во сне. Держите глаза открытыми и прирежьте этих ублюдков! Я рассчитываю на вас, ниггаз."

Мицури и Хитоми
- Не успеем,- мрачно ответила Ариса малышке, глядя на фигуру, несущуюся на них.
Тень оторвала себе голову и нырнула прямо на них, приближаясь на бешеной скорости, махая отростками на месте рук и издавая гортанный крик.
Медальон не реагировал на тварь из темного коридора. А вот Хитоми стоило, ведь монстр мчался прямо на нее. Туман скрывал движения противника, но даже так, они были хаотичны и не предсказуемы. Люди так не двигаются. Все это она оценила за мгновение.

Хоро
Снять шляпу удалось. Как и помахать ей. А дальше все пошло плохо. Под ногами оказалась целое озеро смазки и Рьючи подобно балерине на льду по скользил к выходу с трудом балансируя что бы не шлепнутся во все это. Сказать внятное приветствие в этой ситуации оказалось сложно.

То было дрянное место, обычная грязная забегаловка на берегу вонючей от химикатов реки, но Андрею было не привыкать. За то время, что он провел в рабочих цехах при колонии он повидал многое и прекрасно понимал, что причина всему - стоящая вверх по реке фабрика, чьи сирены уже оглашали о плановом сбросе отходов. С пирса предстояло убраться и как можно скорее, однако местные уже навострились... люди сбегались к воде, вытаскивая на берег хлипкие суденышки и загоняя более массивные катера в закрытые доки. Угроза потери своей грязной лоханки для многих из них была соизмерима собственной смерти и их сложно было в этом винить. Те пять кредитов, что отдал Андрей за доставку к этому берегу были единственным доходом для местных перевозчиков и если их транспорт пойдет на дно...
- Давай, проваливай отсюда, если не хочешь помогать, - кто-то грубо толкнул мужчину в плечо, отталкивая с дороги. Бритоголовый амбал с блестящей черной лысиной схватился обеими руками за грязный трос, вытягивая собранную из металлолома посудину на берег. Что в сумме с той волной, что уже шла в сторону пирса можно было бы посчитать благородным поступком... Андрею и в правда следовало поскорее убираться отсюда.

***
"Дырявая банка" была символическим заведением для этого района Кингс Роу. Половина забегаловки была выполнена из старых прогнивших досок, а вторая... по сути такая же, но укрепленная металлоломом. Бар располагался в середине строения и сквозь мутные окна было прекрасно видно водную гладь, покрытую разводами, а также суетящихся возле берега людьми. То было любимое зрелище для большинства местных завсегдатаев, наблюдать как другие бегают и суетятся, а грязная волна идет все ближе и ближе... Кто-то даже делал ставки, стремясь угадать количество жертв либо потопленных судов, иные же лишь молча смотрели за зрелищем, за долгие годы уже ставшим чем-то банальным.
- Что будите пить? - механическим голосом поинтересовался омник, подошедший к стоящему в углу столику и склонив металлическую голову чуть в бок. Металлические пальцы сжимали старый потрепанный блокнот и ручку... Алекс не был специалистом в железяках, но любой человек задался бы вопросом, зачем весь этот фарс, - В последнее время тут много приезжих, вам могу посоветовать виски. Я сама слежу за алкоголем и этот из наиболее...чистых.

***
Жак сидел в отдалении от сброда и пьяниц, потягивая дешевый виски из бокала. Общее оживление быстро сменилось всеобщим разочарованием, когда волна спала даже и не добравшись до пирса, лишь потревожив покачивающиеся суденышки и ни кого не покалечив. Но вместе с этим была и светлая сторона... для самого наемника, поскольку с окончанием сирены начиналась новая рабочая смени и большинство "местных" стало стягиваться к выходу, освобождая пространство "Дырявой банки" от своего присутствия. Экипировка Жака выделяла его среди большего числа постояльцев, однако у подобного внимания могла быть и обратная сторона. Конкретно в данный момент никто не стремился доставать мужчину, однако пару косых взглядов на себе, француз все-же поймал.
- Чего вылупился? - со злобной интонацией поинтересовался сидящий напротив омник, который судя по красной мазне на собственном корпусе был членом одной из местных банд.

***
У барной стойки было не протолкнуться, но Софи все-же нашлось место. В конце концов, большая часть пьяниц уже рассосалась и в здании остались лишь те элементы, чей труд вряд ли можно было назвать честным. Барменом был низкорослый, полноватый мужчина чья жестикуляция все же делала ему честь, бокалы и бутылки плясали в них словно заколдованные, с сухим лязгом он поставил перед женщиной относительно чистый стакан.
- Что изволите? - низким голосом поинтересовался он, прожигая женщину взглядом. Однако той не было суждено дать быстрый ответ...
- Налей ей виски и отвали, - пробурчал верзила, чье массивная туша все это время и находилась тут. Казалось, до этого он беседовал с каким то щупловатым парнишкой, однако когда тот благополучно скрылся, его рассеянное внимание само собой устремилось к соседке.

***
Джон был занят... очень занят. Чертова ширинка ускользала от его пальцев а выпитое уже было не удержать. В конце концов, заветный металлический язычок наконец то оказался сжат между пальцами и после ожидаемого звукового сопровождения, мужчина наконец то смог расслабиться...
Стук в дверь был неожиданным, кабинка была заперта, а личное пространство бывшего военного не нуждалось в посторонних. Да и, в конце концов тут было еще три кабинки, все из которых были свободны когда Джон вваливался сюда...
- Давай реще и уматывай отсюда, - раздался низкий, но все же женский голос, сопровождавшийся очередным стуком по дверце. Джону и не было нужно больше времени, а по выходу из кабинки он подметил весьма необычную картину.
Особа, что оккупировала мужской туалет была довольно крепка и необычайно жизнерадостна. А вот ее "партнер", мало того что был омником, явно ощущал себя не в своей тарелке.

***
- Двадцать кредитов за полный заряд, - категорично покачал головой железнолобый, отказывая Милене в очередной скидке. По совести, девушка уже и так сбила цену и причем довольно сильно но теперь владелец комнат что на втором этаже, окончательно уперся. - Это почти по себестоимости, берите или проваливайте...
Было заметно что омник уязвлен, поскольку ему так и так не получалось сильно навариться на необычной просьбе. Он лишь скрестил руки на груди, несколько укоризненно склонив голову чуть в бок.
- Зато это легально, деньги избавят вас от проблем и вам не придется... погодите ка...

***
Джек жевал потухшую папиросу, но лишь потому что это была привычка. Не совсем его, но привкус дрянного табака сильно дополнял тот образ, что носил сейчас мужчина. Так или иначе, он провожал скучающим взглядом прохожих, что сновали по улице, топая по своим делам. Тут было грязно и воняло химией, а легкий ветерок нес лишь излишнюю прохладу. Район был дрянным, но именно в таких кругах обычно и вертятся деньги, которые и интересовали мужчину. Да и не только его, с тех пор как он прибыл в Кингс Роу, все только и говорят что о деньгах... но вряд ли кто их еще получил.
Бочка, которую облюбовал безликий наемник едва слышно треснула и дабы не оказаться в скором времени на грязной земле, Джек соскочил с нее, машинально развернувшись в сторону питейной.
"Дырява банка" ничем особо не выделялась среди всех прочих убогих домишек в этом районе, но именно здесь и была назначена встреча с одним из местных боссов. Хотя куда вероятнее - с его шестеркой...



Помещение было небольшим, но просторным. Лишившись большей части посетителей и встретив прибытие Джека звоном старинного колокольчика. Мужчина вошел в помещение и окинул его взором... как же тут воняет, по пути едва не столкнувшись с каким-то русским.
Всего внутри было порядка восьми столов, пять из которых были заняты разного рода сбродом. В углу восседала достаточно шумная компания, бросая кости и выкладывая на стол мятые купюры. Двое из них выглядели как вполне себе обычные работяги, но вот двое других - пусть и вписывались в компанию но выглядели более индивидуально. Широкоплечий верзила с длинными грязными патлами выглядел как обычный отморозок, щеголяя кожаной курткой с металлическими вставками. А его оппонент по игровому столу наоборот, был более приземистым, но судя по быстрым движениям рук не менее опасным в рукопашной схватке. Впрочем, наличие у обоих стволов говорило о том что драка дракой, а пуля всегда выиграет... и оба это понимали.

Под тусклой лампой, аккурат в середине зала восседала другая компания, менее шумная но более... собранная. За бутылкой дешевого пойла восседала вполне обычная баба, спортивная и вполне приятная, если бы не неприятный шрам на губе, делящий ее пополам. Напротив расположился неприятный с виду тип, скрывающий свое лицо за капюшоном камуфлированного окраса. А в чехле, что болтался за его спиной - была явно не рыболовная удочка... Третьим же был улыбчивый парень, с армейской стрижкой, словно в насмешку пытавшийся разбавлять окружающую атмосферу своим оптимизмом и некоторой жизнерадостностью. Ему тут было не место.

Третий стол оккупировали "местные" Два омника ярко алого окраса, представители одной из сдешних банд а третий, был вполне обычный человек с сомнительными татуировками на лице. С его стороны весьма отчетливо несло травкой, а общая безмятежность его мимики - при условии соседствования с двумя, не особо дружелюбными железками, была весьма и весьма... предсказуема.

Какой то щегол в аккуратном костюме сверлил взглядом сидящего напротив омника. "Кусок мяса", как его охарактеризовал местный, сидел спокойно но кто знает во что выльется это противостояние.

Военного склада мужчина сидел с в противоположном от картежников углу, беседуя с подошедшим омником, на чей металлической тушке была натянута юбка да грязная блузка.

Обстановка за стойкой была интересней. Бритоголовый верзила беседовал о чем-то с женщиной, чей вид явно показывал о том что ей тут не место. Слева от него пил виски шупловатый паренек, с нелепо выглядящим рюкзаком за спиной, а еще чуть дальше, омник. Не такой картинно агрессивный и простой, как местные, даже его расцветка была темной, в движения плавными и слаженными.

Чьи-то голоса доносились со стороны мужского туалета, да стоящая возле лестницы парочка о чем то тихо спорила. Девушка пыталась убедить омника в чем-то, но тот не уступал...

Когда уже казалось, что всё обошлось, случилось нечто непредвиденное: её партнёр по роли решил... Решил... Воспользоваться ей! Рямо на сцене, перед одноклассниками! Теперь ещё и убежал куда-то. Нет, он после такого точно не уйдёт.
>АКТИВАЦИЯ ЭХОЛОКАЦИИ
>ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ В ТАКТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ
Тактический режим был одним из великолепнейших подарков Мицури от профессора. Предварительная подготовка всех боевых систем, активация боевых навыков - одним словом, всё, чтобы андроид выглядел как девочка, но был способен на ведение боя. Как только эхолокация позволила определить месторасположение парня, андроид начал устраивать такое акробатическое шоу, какое можно увидеть, наверное, только в виде хорошо отредактированного акробатического номера в цирке. По окончанию активации тактического режима акурат в центре зрачков Мицури зажглись красные огоньки. Резко оттолкнувшись от кровати руками, она сгруппировались в воздухе и ударила парня ногой в живот. Апперкот в грудь. Взять за воротник. Дать пощёчину. Стоп, что это, кол в его руке? Оружие? То есть сначала воспользовался ей при при всех, а теперь ещё и убить хочет? И что это за "Генератор цепких фразочек для боя", внезапно акти...
- У тебя весьма своеобразный способ проводить свидания.
Фраза была сказана безчуственным голосом с холодным и безэмоциональным лицом, присущего всем профессиональным киллерам.
"П-профессор! В-вы..."
Ну, хорошо, что это ещё не самое худшее. Мицури до сих пор не могла забыть этот день, когда она шла по коридору, и тут её юбка задирается, а из трусов лезет метровая голова гуся с шеей. Крякающая! Чистое везение, что рядом тогда оказался туалет. Сколько же она потом мучалась, запихивая эту хрень обратно в свой паховый отдел... Даже сам профессор признал, что это было весьма бессмысленно. И, вроде, больше он её не вставлял - вроде, неделю назад там был сканер отпечатков пальцев.

Алиса ловила каждый удар сердца Кроу, каждое сокращение в его груди, постепенно, погружаясь мыслью всё глубже, как бы, влезая в шкуру гота. Мир был скручен, чуть изменен для неё. Алиса по собственному желанию отстранилась от реальности. решила подколоть её, влезть в самую её суть, самую сердцевину, как бы комично такой оборот не звучал в данной ситуации. Она ощущала, как нечто новое, нечто свежее, нечто, как тугая струя душа, омывает её, вместе с собой, забирая усталость и тяжесть. Она ощущала, как с потоком её силы, сердце Кроу участилось. Как оно стало биться в десятки раз сильнее, как из самой глубины души поднималась эйфория. Слишком запоздало, Алиса заметила, как голубое пламя, глубоко под кожей, заструилось по её телу. Ей ответили, её будто кто-то ухватил. И, там, где кожа должна была покрыться проклюнувшимися из под неё перьями, а, ногти обратиться в птичьи когти, просто чуть порозовела кисть. Слишком запоздало, Алиса вдруг заметила, что, в груди Кроу будто бы бьется два сердца. В голове прозвучал чей-то слабый, робкий, вздох. Вздох облегчения, вздох блеклой, за усталостью, радости, вздох человека, вдохнувшего воздух свободы, выбравшись впервые за долгие годы за застенки своей камеры. Вздох кого-то, кто может смотреть на чистое, голубое небо, а не в клетку, или цифру. В этот же миг, от гота будто бы что-то отделилось. Просто, как испарина от тела, в котором бежит обжигающая кровь, вот был лёгкий дымок - а вот его нет. И всё. И больше ничего.

- В смысле забыли?..- выпал маг. Он, полными отчаянья глазами, метнулся взглядом к списку, но, не решился его ещё раз перечитывать. Неловко, и, напуганно, пытаясь дрожь в голосе превратить в неуверенный смех, он проговорил,- Хорошая шутка. Я внимательно изучил список, там всё-всё есть, потому что, если чего-то не будет, Кортес ведь спросит с меня потом,- невесело улыбаясь, закончил он,- Так что там, всё есть. А… как-как? Опиум и мышьяк?.. Да нет, тебе кажется, они тут, да-да, и проверять второй раз не стоит,- успокаивая уже самого себя, завершил он. А потом, вспомнив, где он, и, для чего, он строго сказал,- Так, это моя аптечка, для меня, это во-первых, никаких послаблений, пока один из вас не словит триггер, это во-вторых. И никаких исключений. Я так сказал,- важно закончил олень. И осекся. Он во все глаза смотрел на Алису, в полной растерянности. Лицо потеряло краску. Его выбили из колеи. Девочки же рядом с ним радостно загомонили. Они говорили что-то про ошейник, и про то, что пришло время экзамена. Он лишь заторможенно кивнул, переведя свой взгляд на Кроу. Этот испытующий взгляд длился не более секунды, он, маг, испуганный, и, явно обеспокоенный чем-то, пытался высмотреть что-то в лице юноши. Но, в нём не было ничего особенного. Сам гот, кроме слабого ветерка, что холодил ноги, не ощущал в общем-то ничего, кроме близости к нему двух девушек, кроме лёгкой слабости, кроме того, что внутри впервые за долгое время… стало как-то легко. Это была лёгкость тела, а возможно, ныне, и лёгкость духа.

Может от того, и объятия с двумя красавицами давались так легко? Может потому, всё вокруг было таким ярким, и, таким насыщенным, может от того, это щенячье чувство, как робкий колосок, сквозь истерзанную почву, пробивалось из души. “Отпусти”,- мог шептать ему ветер, но, то был не просьба разомкнуть ту цепь, что связывала тройку в эти секунды, а, тёплый голос из прошлого, которого никогда и не было в этом мире. Он клокотал, подобно искре от сварке в свежевыпавшем снегу, и, исчезал в нем, чрез пару коротких. но, таких ярких проблесков. Был ли когда-то в жизни Кроу человек, такой же близкий, какими, совсем скоро станут, или же, сколько бы он не отрицал, уже стали эти девочки? Возможно, когда-то, когда он ещё не был Кроу, когда на нём ещё не висел этот тяжкий груз… груз ли? Теперь, возможно, думать об этом было тяжело, но, чья-то тёплая грусть забралась под кожу гота. Он будто ощущал прикосновение, в эту секунду, кого-то третьего, незримого, совсем рядом с собой. В воздухе пахло сыростью, пахло раньше, но, теперь, пробился виток свежих пионов… Маг-олень медленно поднялся, упираясь в подлокотники кресла руками, и, двинул рукой, развеев предмет, полный внутри магией. Он подошёл к одному ребёнку, потом, и ко второму, снимая ошейники. По детским телам прошла волна света, и, их фигуры стали рябить.

- Добро пожаловать,- произнёс он, и, так же расстегнул воротник, открыв на всеобщее обозрение кожанный ошейник, стягивающий его шею. И он слетел на пол, заставив фигуру “библиотекаря” измениться до неузнаваемости.

***
Где-то в далеке...

Покрытые мозолями, грубые ладони старика опустились на колени, начав их растирать, время от времени давя чуть сильнее обычного, будто пытаясь вытеснить всю задеревенелую боль и усталость куда-то ниже, к голеням, а от них к стопам, а от стоп, сквозь слой посеревших портянок, и, потертую, старую подошву блестящих на солнце сапог, в Мать Сыру-Землю. Под густыми, белесыми бровями, в выцветших с годами, серых глазах, блеснул озорной и несколько печальный огонёк запоздалой мысли: а ведь он в детстве часто спрашивал себя, что же Ба порой, отвлекшись от дневных забот, сядет, и начнёт растирать колени, уставившись в одну точку пустым, таким потухшим взглядом, а как подойдёт он к ней – так вновь в глазах старушки запляшут озорные чёртики, та нарочно нахмурится, и, пожюрив мальчишку за безделье в разгар дня, махнет веником пахучих трав, в жилистых руках, обдав рябую мордочку ветерком, и буквально сдув того за околицу. Мокрый, уставший, и, скажем честно, сонный взгляд старика вновь поднялся выше колен, и, окинул вначале трухлявый, поросший мхом и незнакомой старику лиловой порослью, пляшущей под тугими струями весеннего ветерка. Тот, холодный и колкий, не успевший впитать себя ни капли почём зря горячащегося светила, озорно щекотал широкие усы ветерана, заставляя его раз за разом, по старой привычке, закручивать кончик уса по новой, отвлекаясь от трубки во рту и «массажа» (хотя кого он пытался врать?..) колен. Будь Старый Мордекай хоть на капельку живым, наверное, дым валящий из его трубки не только щекотал ноздри, перебивая дух не так давно сгоревших детских тел, но и заставил бы того закашляться и вытереть невольно проступившие на глазах слёзы. Он обернулся, и, взглянул дом на самой кромке смешанного леса, что белым пятном выделялся на фоне сплошной стены толстых стволов деревьев. Точнее то, что от домишки осталось. Мордекай отвел глаза, стряхнув трубку в пустоту. Он сидел на краю утёса, глядя на море, и, усиленно гнал крамольную мысль о том, а правильно ли поступает он, по чести ли? Слыхал он сравнения магов с творцами искусства, слыхал, что ставили их с чудотворцами из церкви, врачевателями и механистами, видал он, как маг какой порой кичился, мол, стоит он десятка драконов, спесью и высокомерием так точно, и бывало, видел он тех, кто звал себя чудовищем. Сам государственный маг по службе, да и в бытности чародеем на службе у Её Величества, много чего повидал, и, знавал. И сравнение в его голове было самым простым – по скромному разумению Мордекая, маги были ничем иным, как внебрачными детьми гаубицы и пулемёта. Если просто оглянуться вновь на то, что сделал он за 7 минут, то… нет, нет-нет, не стоит. Он уже слишком стар для такого. Вместо этого, он решил посмотреть на море. Что может быть лучше моря? Хотя, Нишарский залив лучше назвать преддверием мирового океана. Да, это было особенно место. Ничто с ним не сравнится. На его родине, в кидании, море греет синевой, оно будто отразившаяся на земле небесная лазурь, от края до края, хлещет берега разлившейся синевой. Моря Алганики кристально чистые, почти прозрачные, как зеркало, отражающее всё, что по нему ходило обрастало точной копией в пучине морской, ни дать, ни взять, величайшее чудо Божье. Или же, говорят, северные моря самые грозные на свете, впервые попав на них, в те края стужи и холодных ветров, можно на всю жизнь влюбиться в бескрайние просторы, где от горизонта до горизонта, свинцовые, чёрные тучи облаков сливаются с тёмно-серым, почти графитовым, бурлящим мрамором моря, и из-за раскатов грома в поднебесье, и, неспокойных резких потоков древних вод, складывается ощущение, что и в вышине, и в пучине морской бушует огонь небесный, да ревёт Рипли в свой тёмной, отсыревшей темнице. Но это место было особенным. Не потому, что Нишарский залив был древним полем боя между людьми и Живущими-За-Холмами. Не потому, что по ночам эти воды светились, а, в их зелёной глубине жиле самые странные создания. Не из-за островного архипелага, нет. А из-за того, что здесь раскинулась Академия. Даже отсюда были видны её посеребренные шпили. Мордекай услышал гул. По воде, на полной скорости, прямо на своём пути прокладывая рельсы по морской глади, несся поезд. «Революционный экспресс!»- как его назвали во всяких грошовых газетах. Мордекай встал, и, потуже затянул широкий пояс. В молодости, только став государственным магом, он всегда пыхтел при этом, сетуют, мол, что дьявольская штука переломит его пополам, и так, из-за большого ему на размер мундира, он казался вздувшимися, песочными часами, стоило по уставу подвизаться, да, подтянуться. Сейчас же… наверное, то стало неотъемлемой его старой привычкой. Маг шагнул вниз с обрыва, подхваченный лёгким весенним ветерком, он быстро понесся, подобно молодому листу клёна, по волнам воздуха, вдаль от медленно тлеющего дома с трубой, поросшей молодой лозой и щавелем. Вдаль от навсегда потухшего очага. Вдаль от тяжких дум. Вдаль от поросшего болиголовом и бузиной двора, вдаль от бледной, неказистой ивы, где нашли свой последний приют бежавшие от колдовского огня несчастные. Вдаль, навстречу заходящему солнцу, вперёд, навстречу спешащему к академии поезду, вперёд, навстречу будущим «прикладным» магам – гостям издали, где нет места такой ужасной вещи, как магия.

***
Когда-то давно...

Шаг за шагом. Пылевой шлейф мерно тянулся за ним, как и след из шипящей на раскаленном песке крови. Ты думаешь, что по твоим жилам течёт живой огонь, покуда ты молод, ты думаешь, что на рассвете, стоит тебе проснуться, сквозь морозную, медленно алеющую средь предрассветных лучей поднимающегося из-за горизонта светила, голоса, такие же призрачные, и туманные, как утренняя роса, и так же быстро, как она, исчезающие, зовут тебя. Тебе кажется, что ты создан для чего-то большего, чего-то великого. Называйте это болезнью той поры, как и юношеский максимализм, но, вдруг мы созданы и вправду для чего-то действительно большего? Что если, наша обычная, обыденная жизнь, всего лишь следствие того, что мы оставили свои амбиции, что если, мир, который мы видим самым не примечательным, и, самым что ни на есть рутинным, полон чудес. Просто мы… не замечаем этого? Будто кто-то накрыл наши глаза пеленой, скрыв от нас целый пласт реальности, наполненный красками, жизнью, эмоциями, новыми свершениями?.. Капли вязкой, темной субстанции, грязным, липким потоком стекали с отнявшей, весящей плетью руки, и. падая на иссушенную, мёртвую землю, углублялись в неё, пропитывали ее, почва жадно, взахлеб выпивала каждую каплю чужой жизни, а то, что не успевала проглотить, впитать в свою глиняную, песчаную плоть - то безжалостно обращала в вонючий дымок, ненавидящее эти земли солнце, что сейчас било ему в затылок. Такое… большое, такое близкое солнце. Меньше, чем у него на родине, но, отчего-то сейчас, такое близкое, и, такое безутешное. Что он ощущал, медленно бредя на встречу белокаменным стенам неизвестного города. там, вдалеке, что мог быть как миражом, так и остатками давно сгинувшего поселения - кто знает этот мир… Он думал о том, как вместе с кровью, вытекает его сознание, а, вместе с разумом, и его магия. Без неё он был пустым, но, пожалуй, без неё он был и лучше. Наверное, в каком-то смысле, он это заслужил. Забавно, каким тонким бывает мир. Забавно, что в нём и вправду есть такая штука, как карма, как предзнаменование, как судьба. Забавно, что каждое из названных им мимолетных, пустых понятий, наполняют смыслом и силой, мы, люди. Прямо как магия, что была всего лишь еще одним коварным самообманом чужой души, нашей души. Всего несколько дней назад, нет, всего несколько часов назад, он… не стал бы и задумываться о том, какого чёрта вокруг происходит, что твориться с его жизнью, куда он несется на крыльях своей жестокости, своей гордыни, своего слепого тщеславия.. Он был, по правде говоря, очень недалеким типом, пускай, академические знания его блистали на фоне совсем уж дремучих дворцовых прислуг, что хотели лишь выслужиться пред Императором, его отцом. Ему было всё равно, что твориться вокруг, было всё равно, почему круглое не квадратное, а прямое не кривое. Ему было всё равно на политику, на обстановку у себя на родине, на бунты рабов, и, жестокость магов, было всё равно на бедность и болезни, на то, что женщины, которых он брал, возможно, были пусты внутри и приветливы ему из-за дурмана, бегущего по вене, и, доброй доли огненой воды, ему было всё равно на то, какой ужасный вкус имеют бледные дамы в нынешнем обществе, фаворитки его сиятельного родич, и, те иссохшие спички, без царя в голове, с огнём в глазах, со льдом в душе, что пытались добиться его расположения, и на то ему было плевать, что последнее время, контроль над простым челвоеком, крестьянином, с сиротливым наделом, стал жестче за год в сто крат, уравнивая его, ир аба, в глазах сияющих господ. Нет, будто дикого зверя, его интересовало только собственное выживание: поесть, поспать, поругаться, опять поспать. В принципе, ничего плохого в этом нет. Мерное, ленивое существование. жить только ради себя, и, никого другого, просто существовать, в этом богом забытом мире, и, быть тем, кто ты есть. если бы он родился свинопасом, то, будьте уверены, он был бы доволен и таким существованием. Он бы ютился в малой лачуге, на краю деревни, рядом с большим, пахучим хлевом, спал бы в соломе, что приняла бы его такого, какой он есть - потного, грязного, неотесанного, в грязи, и, в пыли, впитывая за ночь аромат свинарника, и, выпуская его утром, из своих объятий, с еле заметным духом поля, где работал бы его отец, или старший брат, или кто либо ещё, он всегда помнил, как отец рассказывал ему о своей простой, мирской молодости, до того, как он открыл в себе дар властвовать над чужими умами. Наверное, он любил поле. Он часто ехал в поля с инспекцией, часто осматривал утварь. Он… кажется, придворные говорили, что Император родился с серебряной ложкой в зубах, пускай, выплюнул её с первым же своим вздохом, заменив ту на ароматную соломинку. При нём такого бы никто не сказал, и, даже не помыслил бы, будем честными, но, он… он слышал это. Сейчас, приближаясь к стенам развалин, и, делая один сиплый вздох, за другим, силясь набрать в грудь больше воздуха, игнорируя колкую боль, он всё чаще о таком думал. Думал… и думал. В воздухе практически не было магии. Он не чувствовал ни щепотки волшебства в атмосфере нового мира. Интересно, а тут всё тоже самое, что и у него на родине?.. Возможно, нет, ведь тут нет магии, и, люди от рождения - они равны. тут не может быть рабства, не может быть королей и их подхалимов слуг, нет богоподобных архимагов, нет вездесущих магистров, нет нежити и искусственных созданий, нет горести и печали. Никто не вызывает засухи и мор парой простых слов, никто не низвергает на армии огненные глыбы, никто не строит големов и гомункулов - ужасающие орудия войны, никто здесь не превосходит другого. Эта мысль заставила его блекло улыбаться, наконец, сменив гримасу боли и отчаянья. На пару коротких мгновений. Он горько заплакал. Нет, не всхлипывал, и, не ревел, на взрыв, как это делала его мать, или сестра, когда их терзала толпа, а потом вела детей на эшафот. Он просто… не мог остановиться. Слёзы текли горячими дорожками по обветренным щекам, оставляя среди дорожной пыли, засохшей грязи и копоти светлые, чистые следы аристократически бледной кожи. Ему было плевать на угасающую семью. Он с самого начала не считал их родными, пускай, внутри от этих мыслей болело нечто большее, чем пара раздробленных ребер. Он плакал сейчас по своей судьбе. По своей пустой, никчемной жизни. В ней не было ничего, кроме попытки заполнить себя хоть чем-то, как глиняный кувшин с водой, в боку которого появилась трещина. Жизнь, точно так же, сейчас вытекала из него, бурным потоком. В нём не было ничего особенного. Никогда… Но ещё, он… он рисовал, и его картины, волей не волей, вытягивали его за рамки обыденной жизни. Краски раскрашивали не только пустой холст и само его существование. Даже повседневные заботы меркли на фоне того, как он творил, как он пытался перенести мысли из своей буйной головы на чистое, девственно-белое полотно, как выражал в тёмных картинах тьму своей души, как распускались на коже, глине, и, парусине, на дорогой, каширской бумаге, и, извечном драконьем полотне, цветы его мыслей, такие нежные, такие ранимые, как белые розы, под ударами холодных, зимних ветров. Так и не распустившиеся бутоны ночных цветов. Он рос один в тени людской, как дикие цветы ночные. В подобном месте он не мог долго пребывать, не мог так жить, не мог дышать, но, корни в землю отпустив, обрек себя на участь вечно дозревать там. Он сходил с ума от одной мысли о том, что его работа, и он сам. как она, как снежная баба по весне, могут в один момент исчезнуть, растаять на ветру, и никто даже не услышит о нём. Он хотел оставить о себе хоть какой-то след. Какое-то воспоминание. Не как тиран, не как сын чудовища, или убийца чужих надежд, или солдафон, или, самодур. Но, как… художник? Хотя бы как художник. как кто-то, кто хоть что-то смог создать. И потому, выставил свою работу, года четыре назад, на выставку в крупной городской консерватории, чей фундамент, говорят, существовал с незапамятных времён. С тех пор, мир был целостным, полным возможностей, не замёрзшим куском глины, а вершиной человеческой мысли. А он был на его вершине. Его творцом. Может, поэтому он ринулся, когда город взяли. в первую очередь именно туда. В галерею. И именно поэтому, он поджидал его там. Он знал, что картины значат для него много. А потому, крохобору оставалось только ждать прихода… принца. Он неторопливо брёл через город призрак, к его противоположному краю. Он никуда не торопился. Ему некуда было спешить. Он уже так далеко, что его вряд ли кто-то сможет нагнать. Бегство в иной мир… это, в каком-то смысле, самый трусливый поступок в его жизни. В каком-то роде. Но, он собирается сделать нечто ещё более трусливое, а потому, волноваться о том, как потомки расценят этот его шаг, было не за чем. Ветер дул в спину, подгоняя его всё дальше, вперёд, к резкому, кривому обрыву. По вискам его стекал холодный липкий пот. В груди немного клокотало, в ушах слышался гулкий стук сердца, а перед глазами плыло. «Мерзость»,- шептал он, положив налившуюся свинцом голову на сердце, но, вляпался в очередной кровоподтек. Откашлявшись несколько раз он наконец выпрямил спину и осмотрелся. Улица была пуста и запущена. День был светел, и, ясен, солнце, над самой его головой, нещадно бомбардировала город прямыми руками, играя с тенями, и, обращая их, чрез воспалённое сознание раненого мага, в силуэты людей, которых он когда либо подводил. Воздух был тягуч и плотен, на столько, что казалось, рубани наотмашь Дьяк ножом перед собой, и упадёт на запыленные портки ломоть отсыревшей мути. За городом дышалось ему куда лучше, будь воля его, он бы сейчас гнал дальше по проселочной дороге, на своем вороном коне, среди густого леса. Но эта малодушная, короткая мысль не задержалась в сознании бывшего принца ни на мгновение, улетучившись в миг появления, с со звоном бляшки его ремня, что лопнул, и. безвольной плетью, вместе с отрубленной рукой, упал на землю, и бодрым звоном клинка, пополам с предвкушающей дрожью руки, что нанесла удар. Боли не было. Впрочем. как не было больше и мешающей, постоянно бьющей по боку культи. Он подобрал с земли руку, и, поплелся с ней дальше. Приложив немного силы, он развернулся на перекрестке в нужную ему сторону, нужно было свернуть на развилке, чтоб попасть на тот пригорок. Он был широким, расположенным на широком берегу полноводной реки, и, как и во всех уважающих городах северной части необъятной родины принца, на пригорке расположилось самое большое, и. важное здание этого места - опустевший белокаменный дворец. Не не была стать символа власти короля тянула его, а высота, откос и морская пучина. Ну, почти все. Оставалась пара десятков шагов. Были что-то, о чём он жалел в этой жизни? Пожалуй, лишь о том, что не успел написать её портрет. Пожалуй о том, что предал друга. Пожалуй о том, что не понял чужих чувств. Пожалуй… о том, что так и не смог разглядеть этих красок жизни, что видел сейчас, пред собой, с самого начала. “Что же вы… не сказали… что с самого начала, во мне была такая красота… я бы...”,- он глядел на дыру в своё животе, и. на мерцающую в сжатой в лодочке кисте, крови. Кто сказал, что кровь алая? Нет, у неё куда больше оттенков. А внутри у него было… так много всего. Интересно, те, кто посвящают свою жизнь исцелению людей, именно поэтому так часто кромсают чужую плоть - чтобы тоже насладиться разноцветным великолепием сырого, живого мяса. Он поднял взгляд, и, прошёлся ей по обшарпанной, старой стене замка. как же это подло - что она подкралась так незаметно. Шаги становились тяжелее, а, глаза заливал пот. Шаг. Шаг. Шаг. Обрыв. Короткий миг, и, тело полетело вниз головой в морскую пучину…

***
Не так уж и давно...

Глубокое, черное небо, засвеченное в свете костра, завертелось перед глазами испуганной, злой, летящей в кусты девушки. С тихим, сухим хрустом, ветки под ней проломились, с тем же хрустом,приказали долго жить кости, а листья легко пружинили, как подушка, чуть подкинув её, и, сдвинув в сторону, будто всё тело её было намазано маслом. Прокатившись по холодной, сырой земле, она попытался подняться, в воспаленном бреду разума, но глинистая, мягкая почва, напоминавшая замешанную специально для путников, грязевую ловушку, просела у прямо под её беспомощной тушкой и она, скользнув, вновь упала. Ноги дрожали. Руки предательски не сгибались, и пульсировали. Дыхание перехватило, а голова кружилась от перенасыщения кислородом. Кое-как та перевернулась на спину и уставилась своими большими, красными и блестящими глазами в бескрайнее небо. Иссиня черное, бесконечно глубокое, беззвездное из-за засветки гигантского кострищаповоротников машины, и, фар, быстро скрывающихся за следующим же поворотом. Тёплая, липкая земля проникла во все щели и сгибы одежды девчонки, слепила чуть жирные кудрявые волосы, испачкала всю выходную одежду, помяв воздушную юбку, смешав розовый окрас с грязью, обратив налитые кровью щеки в мел... Чуть отдышавшись, та, с какой-то странной тоской подумала о своем хорошеньком, чистеньком костюмчике дома, школьной форме, о том, что она похоже, так и не наденет ее на выпускной, и том, что, наверное, она тоже испачкалась, когда девушка бросила её в шкаф, и, одежка предательски соскользнув с плечиков, рухнула в миску кота. То что это не её мир, не её тело, не её время и не её реалии девочка догадывалась достаточно давно, но мимолётные, многочисленные впечатления, воспоминания, привычки и стремления той, в чью кудрявую тушку она попала, заставили усомниться в реальности того, одного настоящими эмоциями и воспоминаниями, мира. Порой, кто-то может сказать, что родился не в том столетии, что опережает своё время, или же, существует для дней давно ушедших. Она же могла сказать, что кто-то, по злой шутке, заставил жить её в реальности, противной ей. Реальности, отвергавшей её. Реальности, что не давала реализовать её мечты. Но есть родители, и, есть учеба, был парень, и, был кот, и первого и второго, кстати, удалось заменить довольно быстро. Память её подводила. Да и в принципе… Память странная штука. Вот ты что-то помнишь. Вот ты что-то забыл. Вот ты уверен, что этот момент, самый счастливый в твоей жизни, ты не забудешь никогда, а вот он уже тонет в веренице серых, однотипных дней, медленно стираясь из памяти. Вот боль, которую ты не можешь вытерпеть, вот страх и ненависть, которые нельзя позабыть, но проходит время, и все они отходят на второй план. Нет-нет, не исчезают. Просто… будто бы скрываются за волшебной дверью. Но не дают себе исчезнуть, постоянно подогревая воспаленный разум обрывками старых эмоций. Она помнила всё. Помнила боль, помнила радость. Помнила запах болиголова, и ромашки, помнила удар ножом меж рёбер, помнила солнце, и помнила небо. Помнила вкус земли, и, блеск злата, злобу людскую, и, загадку волшебства. С каждым днём, некоторая чуждость, застарелая боль сердца и мрачная, какая-то не нормальная симфония печали и тревоги, нарастающие в душе, подсказали – она здесь лишняя. Она здесь не нужна. Это чужая история. Слишком светлая. Слишком добрая, слишком милосердная, как к неей, так и к окружающим, история. Нет, её жизнь, жизнь кого-то чуждого, жизнь без страстей, того заржавевшего, лишившейся всей той пафосной, красивой амбициозности, всей той харизмы, вкуса жизни и интереса к ней же. Но тут она была другой, полной восторга, мелких мыслишек, не важных на общем фоне, но таких сочных, светлых, настоящих. Ей импонировал образ светлой, жизнерадостной девушки, порой, даже слишком, и, не понятно, откуда вся эта прожжёность, скептицизм отжившего свой век человека, откуда эта боль, образ прошлой жизни своей, или кого-то из её приближённых – уж слишком было явное сходство многих черт между девушкой и тем, что она увидел на холмистой, зелёной Родине маленьких созданий. Что видела она в своих снах. Подняв усталый взгляд двух аккуратненьких дёргающихся глаз дальше, в ту часть неба, которая не была освещена огнями светофора и фонарей, а также отблеском кроваво-красных следов на пешеходном переходе, она увидела алый свет двух ярких, насыщенных звёзд. Ярко-красный, близкий скорее даже к жёлтому. И белый, с багровыми нотками. Альтаир и Бетельге́йзе. Они будто два больших глаза на беззвездном небе, были украшены тусклой мантией из россыпи звёзд поменьше, и короной из части созвездия близнеца, с Вегой в качестве драгоценного, сверкающего изумрудного камня на вершине величественного венца. В ушах вновь зашуршал шёпот десятков голосов сгибающихся под ветром веток, дрожащего костра безжалостных огней, хохочущей в предрассветной истоме тьме, ноющих из-за резкого разворота покрышек всё отдалявшейся машины. Пред рассветом ночь и вправду темней. Гуще. Многогранней. Она услышала рёв, рёв раненого зверя, загнанного в угол. Такой рёв издают перед смертью, телесной, или смертью духа – не важно. Это был рёв человека, печальный зов о помощи. Она потемнела от нахлынувшего воспоминания и беспокойства. Так же кричал она, нет, не от боли физической, просто, когда кто-то уходит, бросив в след фразу вроде “но я всегда буду любить тебя”, или ещё какой романтический бред, после всех тех лёгких, пускай мимолетных, но, важных чувств, ээто задевает. Нет, то не был тогда крик боли, а слезы были не от лишения кого-то важного. То были слёзы и рык полной печали, сожаления и боли, за погибшие ожидания. За потерянный дом, что теперь полнился чужими вещами. За слабость плоти, что не смогла дать духу свободному всего, о чём он мечтал. В тот час, в ту минуту она желала лишь одного – смерти. И она умерла. Глубоко в душе. А теперь и по настоящему, пускай, и, пришлось так долго ждать этого мгновения. Ещё один круг. Ещё один оборот колеса. И от чего так жестока к нам судьба, что в этот миг, лёжа в шести метрах от места, где её сбили, она ожила вновь?.. От чего так хочется жить. От чего слёзы льются из глаз вновь, а, в уголках рта пузырится кровь? Она яростно перевернулась. И пыхтя поползла к свету. Липкая, вязкая, вездесущая грязь мешала ползти, двигаться в принципе. Утягивала за собой, в глубину, в теперь кажущуюся холодной и мерзкой почву. Как зыбучие пески.Она яростно барахталась, пытаясь выплыть, но погружаясь всё глубже. Грязь забила рот и не давала позвать на помощь. В последней попытке выбраться она глянула на ночное небо. Звёзды были всё ещё на месте. Кроме тех, что она приняла за Альтаир и Бетельгейзе. Они приблизились ближе и насмешливо сверкали на тугой, толстой ветке высохшего вяза, неподалёку от затягивающей в глубь тверди девушку грязи. Глаза. Это были два глаза чего-то большого, нет, даже безразмерного, что таким образом наблюдало за ней всё это время. Шёпот усилился в сто крат. То был крик. Яростный крик. Приказ – чёткий и ясный. «ПРОСНИСЬ!». Она утопала в грязи, она погрузилась в неё полностью и шла ко дну. В беззвучном крике её рот открылся, а потом захлопнулся в гримасе отвращения. Грязь забила рот. Нос. Уши. Глаза. Она лишилась всех чувств. Вся её суть растворялась в этой грязи. Она не понимала. Она не спала. Но сейчас она уснёт вечным сном, как все её пять чувств. Но потом она поняла. Кое-что она всё ещё чувствовала. Как нечто тянет её вниз. Тянет неосознанно. Её как громом ударило пониманием. Проснуться должна не она. Она тот, кто должен пробудить. Не чувствуя своих рук, она потянулся вниз. Схватила ту тягу, что всё это время тянула его глубже в глиняную могилу, и резко, не бросая усилий, сделала рывок вверх.Ещё рывок. Ещё. И ещё. И ещё. Сколько бы она не тянула, тяга становилась всё сильнее. Тяга пыталась убедить её, что всё нормально. Убаюкать ее. Но, она не отпускала. И, тоже тянула. Сколько это продолжалось сказать сложно. Секунды складывались в минуты, минуты в часы, часы в дни, дни в недели, недели в месяцы, месяцы в года… и она так и не сдвинулась с места. Ни вверх, ни вниз. Это был её персональный ад. Она вливала последнеи капли своей души в эту тягу, пытаясь не дать им обоим упасть, пытаясь пробудить, то, что давно уснуло. Порой, рядом мелькали полные янтаря глаза, сквозь грязь, и, тьму, но, даже они, порой снимая боль в руках, и, чуть облегчая ношу, не могли помочь ей. Пока, в какой-то миг, она не ощутила нечто новое. Волну бесконтрольного, мощного тепла. Будто материнское объятие. Свет согревал её, впервые, за долгие годы, продрогшие руки, ощутили вместо тянущей усталости, прилив сил. И, теперь, она ощущала ещё кое-что. Странное, знакомое, такое близкое.Это как долго пользоваться одной и той же раковиной, постепенно, ты свыкаешься с ней, проницательно предугадываешь каждый ее каприз, свыкаешься с жестоким характером, и, тугим нравом. Там, где кран идёт туже, ты интуитивно прикладываешь больше усилий, порой проворачиваешь оба вентиля, чтобы шла тёплая, приятная вода – и тебе даже не надо пальцев под струю совать, чтобы понять – вот то, что надо (!), или когда горячий кран слишком легко проворачивается, нужно запомнить всё до мельчайшего оборота, точный нажим, что въедается в мышечную память, чтобы пошла тёплая, мягкая струйка, а не ошпарило кипятком нежную руку. Постепенно, привычка перерастает в зависимость, а, зависимость в свою очередь – в стойкую любовь. И ты, вернувшись через многие годы в отчий дом, и, вновь подойдя к старой раковине, каждый раз ахаешь «ха, да это же та стара подруга, дней юности моей! У неё до сих пор разболтан кран», и, ты знаешь, что тут нужно по особенному надавить, пока, что-то в душе не щёлкнет, и, ты шестым, крайним чувством не поймёшь, что деталька сдвинулась!.. Но, обычно, за многие годы, такие тонкости приедаться, стираются, замалчиваются. Ты просто не замечаешь того домашнего, бессмертного волшебства, что творишь каждый день, а когда со стороны кто-то удивляется твоему мастерству – лишь хмыкаешь строптиво в ответ. На её плечо легла чья-то мягкая, тёплая рука. Она… наконец-таки была свободная. Ухватившись правой рукой за кисть спасителя (или спасительницы), а второй, за непомерную тягу, она ещё раз, со всей силы, дернула. И, будто бы подняла перьевую подушку - такой лёгкости она давно не ощущала, и, как пробка из бутылки, вылетела наружу…

***
В настоящей библиотеке...

Робко попискивая, время от времени, фамильяры летали над похожей на клейстер, белёсой жидкостью, что заполнила всю библиотеку после той странной магии человека, с золотыми зубами. Более того, не так давно, их собрат рухнул в эту жижу, ни с того, ни с сего, будто его подстрелили, и, теперь, создания горько оплакивали его, а, так же создателя, которого вместе с его большими пухлыми питомцами затянуло в странное окно над столом. Благо, сейчас, то захлопнулось, совместными стараниями трех неугомонных зверушек, и, злая магия больше никого не утянет на ту сторону. По вагону бродил тот человек с золотыми зубами, прячась, от не так давно появившегося в библиотеке чудовища, всего из металла, и, с большими рогами. Чудовище говорило на человеческом языке, много ругалось, и, пускай, оно ощущалось, как чародей, прислушиваться к нему все трое посчитали очень плохой мыслью. Чудовище, всё носилось по комнате, ворочая столы и стулья, и, ища прячущихся от него человека с золотыми зубами и вкусно пахнущего щелкающего человека, без лица, что нёс их заклинателя, пока тот прятался внутри кролика. Но, один из тройки, заметил, как жижа, на месте падения их собрата, вспенилась, и, там внутри кто-то забился, они пикировали пару раз вниз, пытаясь ухватиться за тельце рухнувшего, и, вытянуть его обратно, но, каждый раз, из коготки и отрощенные лапки соскальзывали с вдруг ставшей гладкой шкуры, явно набравшего вес, животного, наконец, отмахиваясь от надоевших букашек, из воды вылезло… что-то. Кто-то. Она тоже пахла как чародей, причём, так же, как и хозяин. Почти точь в точь, один в один, это точно был он!.. Пускай, он и сильно изменился. они стали виться вокруг него, пускай он, теперь, она, материлась и отмахивалась, что было мочи. Пускай, волосы стали короче, но, они были кудрявыми - за них было легче цепляться!.. Какой царский подарок для его верных слуг. Отплевываясь и чертыхаясь, девушка привлекла внимание железного чудовища. Он подошёл к ней, и, окинул своими жёлтыми, маслянистыми глазами. Фамильяры быстро спрятались за спиной хозяина, решив оказать ему моральную поддержку.

-...Ты не пират,- проскрежетало чудище.

- А ты не Апостол Пётр. Бывают в жизни огорчения,- прохрипела та.

Со стороны входа в библиотеку, запаянного с помощью мембраны, послышалось чье-то громкое “ПЛИ”, и, мембрана содрогнулась от выстрела, попавшего в неё. Один за другим, в неё влетели 12 снарядов, истощая до предела, и, кажется, давая возможность магам со стороны прорваться, и, наконец, освободив выход для заточённых в библиотеку страдальцев. Библиотекарь для себя решил, что тратить время на какую-то девку, которая ещё и не пират (!), для него нет никакого смысла, уж слишком горяча была его ярость, бурлила в жилах, он искал того, на ком мог бы её выплеснув, заодно, проделав пару новых отверстий в умнике, а, заодно, в ненавистном ему поезде. Всё, алес, слишком много приключений за один-то день пути!.. Что подумала девушка - останется тайной. Она лишь погладила Колибри, севшего ей на плечо.

-...Отпусти,- тепло сказала она ему, глядя по слишком крупной для такой птицы, пернатой голове, и, даря животному теплоту, которой барышня буквально лучилась изнутри. Она в ускоренном темпе, побрела к выходу.

***
Кроу, Алиса, Екатерина...

-...Добро пожаловать,- сказал одетый в цветастый, нарядный пиджак с малиновым отливом, на голое, слепленное из грязи тело, ровные брюки, черно-белые туфли и невысокий котелок, франт. Он был странным создание. Фигура представляла собой слепленного из бурлящей, постоянно текущей по одежде, мутной грязи, коричнево-серого цвета, человечка, с острым запахом тины, сырой глины и чего-то ещё. Наподобие «головы» франта был надет котелок, а, линию глаз очерчивала серебрянная маскарадная маска, по которой бегали порой искорки.

-...Давно пора!- прохрипел мужик, ростом под два метра, здоровенный детина, очутившийся на месте девочки, с которой первой сняли ошейник, лет 40 от роду, наверное. Широкоплеч, плотной, мускулистой комплекции. Широкие скулы, обветренное, приплюснутое лицо, покрытое мелкой сеточкой морщин и парой особенно бросающихся в глаза бледных шрамов, карие глаза, густые брови, ладная причёска, волосы с единой, узкая линия губ и узкий, прямой нос. Небрежная щетина, простая холщёвая рубаха, серого цвета, с какой-то биркой с цифрами, нашитыми на грудь, такие же серы штаны, легкая желтозубая улыбка и деловой опрятный вид, кажется, где бы этот мужчина не был, он хорошо за собой следил, и, явно не отказывал себе в “покушать, поспать, привести себя в порядок, опять покушать...”. Ладонь и пальцы на левой руке заменены тёмного цвета протезом.

-...Нгм,- промычала вторая фигура, что очутилась на месте второго дитя. На вид, это был несколько забитый парнишка. Длинные, пшеничные волосы скатывались с его макушки, скрывая лицо (точнее, оставив не покрытой лишь тонкую полоску лица, с блестящим и умным одним глазом, покрытым веснушками лицом, и, дрожащими, пухлыми губами), и, скатываясь на узкую его, впалую грудь, ростом он был, возможно, даже выше крепыша, но, из-за того, что жутко ссутулился, и, вообще, держался позади визави, казался куда меньше, и, хрупче. Узкие плечи, узкий таз, до дистрофичного худощавые руки и ноги, с костями, проступающими из-под кожи. Его рубаха сползала с одного плеча, открывая кожу, покрытую шрамами, и, следами от застарелых ожогов. Он трясся, как осенний лист на ветру.

- Хэй,- обратился глиняный парень, кажется, к Кроу,- Не мог бы господин “двойной триггер”, отойти от экзаменующихся,- он показал грязевой рукой-щупальцем на Алису и Катю. Грязевой человек закачал “головой”,- Раз уж ты уже словил триггер, то, не мешай это делать другим. Они тоже в Академию хотят, кажется.

- Хмм... значит нравятся большие?
Довольная мордашка сестры прижалась рядом к его щеке, пока он разглядывал себя в зеркале о чем-то фантазируя.

- Ладно, ладно. Можешь оставить у себя, только шарики надувные не засовывай. Настоящая грудь совсем другая, как по форме, так и на ощупь. Вот можешь пощупать,- предложила она два пробных экземпляра.

Похоже выражение физиономии Кеске в это время ей очень доставляло, а его смущенность нижним бельем только раззадоривала. Она присела, разглядывая нижнее белье парня.

- Не такие и плохие труселя для парня. Но если стесняешься, я знаю чудесный бутик, возьмем тебе милые трусики с кружевами. Загляденье будет.

Подняла голову. Мобильник в руке. Щелк.

- На память.

Похоже на Кеске добавилась еще одно компрометирующее фото в архив сестрички. Да и кажется основным источником утечки инфы о его предпочтениях была как раз она, а не проколы парня.

- Жду внизу. Кстати, у меня для всех сюрприз.

Она наконец вышла. Даже, не дожидаясь мольбы об удаление фотографии.

Форма осталась у парня в руках.

***

Когда Кеске закончил одеваться и спустился к завтраку его опережая на лестнице обогнала вездесущая Рен, которая вроде должна была ждать на кухне. В руках она сжимала какие-то бумаги.

За столом уже сидел отец, пил свое кофе и читал сводку новостей в газете. Мать готовила стол, у нее в руках оставалась последняя тарелка. Сегодня на завтрак была улыбающаяся глазунья. Сейго уже вяло ковырял свою порцию.

- Мама! Папа! У меня для вас отличная новость! Я беременна!
Она хлопнула бумагами об стол.
- Кое где нужна ваша подпись, потому что я школьница,- закончила она, сияя солнышком.

Сейго в ступоре уставился на сестру. Мать уронила тарелку, которую на лету подхватила Рен поставив куда нужно. Отец... перелистнул страницу газеты, положил чашку с кофе на стол. Ручка чашки в этот момент отвалилась с легким звоном упав на стол. Поднял глаза на дочь. Перевел на документы. Отложил газету.

Мать посмотрела на главу семейства. Он открыл рот...

- Шутка,- улыбается,- про беременность.

Кажется, у семейства отлегло.

- А вот отличная новость, правда. Меня одобрили внештатным репортером Дайкон ТВ. Но нужна ваша подпись здесь и здесь. Вот,- протянула ручку с бумагами ошарашенной матери, которая на автомате, что-то подписала. Подвинула документы отцу. Уселась за яичницу.

- Это тот телеканал где рассказывали, что кота госпожи Аджумы похитили пришельцы? - спросила мать.

- Ага, а потом вернули, сменив пол! Теперь это кошка! Я сходила и проверила, это действительно так,- Рен сияла.

- Хмм... а был ли кот? - заметил хмурый Сейго наблюдая за сестрой.

- Рен, этот канал... Не лучший старт, если ты хочешь получить репутацию серьезного специалиста. Сначала закончи школу, потом вуз, затем сможешь устроиться на стажировку в более авторитетное издание,- заметил отец, отодвигая документы, после внимательного осмотра.

- Ну, паап, если сейчас я не получу эту работу, то... не знаю. Может тогда у меня будет больше времени. Можно будет ходить больше на вечеринки, мальчики на перебой меня приглашают. Может тогда для вас скоро будет другая хорошая новость. Но уже не шутка,- шантажистка подвинула документы к отцу.

- Успеваемость не должна упасть,- подписал.

- Ты лучший папа! - Рен обнимала каменное изваяние, которое Кеске звал своим отцом. Затем мать. Затем Сейго. Ну и Кеске, конечно, не обошла.

Стоило шуму улечься, а Кеске сесть за стол, как отец поднял на него взгляд.
- А теперь поговорим о твой судьбе, Кеске.
Отец давно уже пытал парня о том, что у него нету четкой цели в жизни. При этом Кеске является следующим мужчиной в доме по старшинству. Главным защитником семьи, после отца.

- Пора начать твою подготовку для поступления в полицейскую Академию.
На открывшийся было рот паренька был один ответ.
- Нет. Все решено.
Взгляд на маму. Спасение?
- И с ней тоже. Киоко не вмешивайся.
Страдающая женщина заломила себе руки и бросила полный взгляд боли на своего бедного малыша.
- Ну.. па,- начала Рен, но замолкла стоило отцу чуть постучать по подписанным бумагам,- прости братик...

Сейго? С интересом смотрит, что будет дальше. Какой-то он необычно довольный.

- Я договорился. Тебя записали добровольцем в патруль города. Зайдешь в будку сержанта Патико, возьмёшь все что необходимо. Твое первое задание будет дозор во время похода на линейку. Ничего сложного. Придешь в новом статусе в школу.

- Возможно, стоит тебя перевести в Михаму. Там много проблемных кадров. Хорошо для закалки характера,- взгляд матери на продолжающего речь отца,- Пока отложим этот вопрос.

Телефон отца зазвонил.
- Да. Что? Вы уверены?.. Выезжаю. Прости дорогая, срочный вызов. Дети до школы сегодня доберётесь своим ходом,- встал.

- Мне тоже пора! - пока Кеске ставили перед фактом, старшая сестра слопала свой завтрак и рванула к выходу, остановилась,- Нашему клубу поручили сделать репортаж о линейки. Нужно все подготовить.

Рен выбежала, подхватив рюкзак. Сходу запрыгнула на велик и погнала куда то, приподняв зад над сидушкой. Движение на улице замерло, мужчины обернулись, внимательно наблюдая за удаляющимися ритмично двигающимися бедрами девушки, вздымающейся грудью, вверх, вниз, вверх, вни... укатила. Улица снова ожила.

Отец тоже вышел.

Кеске же остался перед фактом о вступление в патруль, который бился с хулиганами(и что скрывать, который били хулиганы) и улыбающийся глазуньей.

- Джема?- мама была рядом, с готовностью закормить малыша, чем он только пожелает.

Ночью из канализационных люков во всех городах начала просачиваться черная слизь, растекаясь маслянистыми разводами в лужах. Под утро сотни маленьких котов, больше напоминающих крыс, начали разбегаться по подвалам. Некоторые из них несли в зубах осколки камней с вырезанными на них чешуйками.

Андрей…

- Хэй, задержись-ка на секундочку, пирожочек!- окрикнул Андрея со спины не самый приятный голос. Этот голос вроде бы и был приятным и низким (должен был таким быть), но, его обладатель постоянно пищал и говорил с каким-то мягким акцентом. По направлению к Тихомирову приближалось нечто. Точнее, парочка крайне странных личностей. Первым был обратившийся к нему парень: подтянутым молодым человеком, лет 20. Его тело было гибким и даже немного накаченным, торс и живот с кубиками обтягивала чёрная футболка, ноги – узкие и короткие бриджи, или же просто джинсовые шорты не по размеру, до середины бедра. У него были выбритые вески и затылок, и, только начиная с макушки, покрывая голову шапочкой, шла «модельная» стрижка, ассиметричная, с длинной, широкой Розовой чёлкой, свисающей на лоб, к кончику носа (самый кончик чёлки был выкрашен алым). У него было какое-то скользкое, гладкое лицо, с прямым носом, который пересекал белёсый, резкий шрам, обведенными тушью бровями и глазами, подведенными ресницами и накрашенными губами. Его ногти были выкрашены в чёрный, кроме средних и безымянных пальцев, выкрашенных в красный, и большого пальца, выкрашенного в зелёный. Он щёлкнул пальцами,- Ты ведь десятчока, да, пирожок? Ха-ха, какое совпаденьеце! Мы тоже, дружок! Меня зовут Демьян, я - наполнитель, а вот к этому холодному мужичку можешь обращаться Дорк, он у нас элита элит, не только двенашка-плюс, но ещё и классический энтропист!

-…Хватит,- прохрипел товарищ телостроя. Дорк был юношей лет 18, куда выше ростом Демьяна, он был худ, и, иссушен, как вобла, с руками-тростинками, куриной шейкой, и, резким, вытянутым лицом. Под его кожей можно было увидеть тугое сплетение жил, и, набухающие вены, кожа была серой, и, какой-то жутко бледной. Телесно-бежевая толстовка болталась на его жилистом теле как на вешалке, и была застирана до невозможности, на костяшках таза, или же том месте, где у нормального человека должен был быть живот, а у этого индивида была впадина, дырявые на коленях джинсы держаться не желали, так что их у самого пупа подпоясывали два ремня, сведенных крест-накрест. На его ногах покоились футбольные кроссовки, с остатками на шипах (что безбожно царапали пол) грунта и прошлогодних, пожухлых листьев, были эти кроссовки грязно зелёного, с вкраплениями коричневого, чёрного и кислотного цветов, в виде резких вставок. До самых узких плеч у дрыща, с головы, спадали будто бы цвета жжёного сахара, прямые, ухоженные и блестящие волосы3, зачёсанные на левый бок, и, аккуратно собранные в хвост (тот был подвязан тремя небесно-голубыми лентами, под цвет трёх ожерелье с аквамарином, лазуритом и бирюзой, что украшали его шейку, и, выглядывали из-под жутко растянутого ворота толстовки с капюшоном). У него было резкое, в недельной щетине, лицо, с тонкими линиями неровных шрамов, крючковатым, будто клюв грифа, носом, узкой линией неразличимых в серости физиономии, лица, серые же, глубокие глаза (с отсветом стали, и, каким-т внутренним холодом, смешивающимся с бескомпромиссной самоуверенностью, у самой радужки глаз). Жидкие брови его были сведены домиком у самое переносицы. Ногти были обгрызены, и, угловатые пальцы постоянно ковыряли заусенцы на них. Он проговорил,- Скажем сразу, Кт сейчас спит, но кто-то поднял в библиотеке кипишь. Постоим подождём, пока всё не уляжется, а, Князь не перестанет психовать, а потом пойдём. У меня к тебе вопрос: какой твой типаж силы? Можешь не отвечать, если не хочешь…

Винсент…

Слушай, ты жутко скользкий тип – тебе никто такого не говорил?!- усмехнулась та нехорошо,- Вот я – эмпат. Ты вроде бы говоришь правду, но вроде постоянно врёшь, как бы не договаривая и скользя. Нет, я бы конечно к тебе подкопалась бы, если бы не такие вот моментики: ты не оказывался в больнице, когда тебя сбила машина – это первое, ты сильно не обычный черпчок для твоего Рипли – это второе, и, что-то ты какую-то воду мутишь с этим героем – это третье. Разжуй-ка мне эти три момента максимально развёрнуто, и…- она взглянула тому в глаза, став серьёзней,-…ПРАВ-ДИ-ВО…- выделила она слово, проговорив его по слогам. И продолжила,-…И мы с тобой расстанемся как в море корабли, если ты действительно такой святой бой-скаут и тебе нечего скрывать!

Команда Re…

-…Мы её обыскали, но…- рыжий засопел. Его опять прервал улыбчивый.

- Они решили не выпускать абитуриентов, пока мы не найдём вора или же журнал, а обыскать помещение с шестью десятками галдящих, недовольных засранцев внутри – это непросто. Хотите обыскать помещение – да пожалуйста!..

-…Альба!- недовольно закатил глаза Син.

- Расслабься,- сказал оккультист с подбитым глазом. Кажется, Росс…- Да, вы свободны делать, то, что в ваших силах. АтИ-ешь могут применить многие, это не самое распространенное заклятье, но, проблема в том, что поезд просто до краёв заполнен элитными магами, и, дворянами - а у голубой крови очень популярны такие грязные трюки.

-…АтИ-ешь – не сильное заклятье, оно точечное и не оставляет следов, как и все заклятья супер-дупер новейшей школы!..

Кира и Кристина…

-…- как и в предыдущий раз, регистраторша несколько нахмурилась, и, чуть надув губки, засопела. Какое-никакое, а наличие корпоративного духа у неё было неоспоримо: девчушке явно не нравилось, когда лучшие игрушки её лиги кто-то называл «дефолтный брейнлесс выбор любого начинающего мага», да ещё, этот кто-то и сам-то не очень понимал в гримуарах, как и сама регистраторша, в прочем, так что это можно было простить, если бы из глубины нутра пигалицы не просились новые доводы в пользу того, что гримуары фей – самые лучшие гримуары на свете!.. Как жаль, что сама она мало о них знала, и, не могла построить хоть какой-то адекватный полный довод, что не выглядел бы плохой шуткой. Она опять засопела, и, вот уже на вопрос о цене с гордостью пояснила, что нигде гримуары не продаются, только выдаются в легионе как поощрение начинающим легионерам, при этом, выпятив грудь, и, крайне радуясь, следя за дальнейшей реакцией Киры. Она смогла кого-то убедить!..

- Ммм, я не сильно в этом просвещена, но всё дело в «мифическом предке». Феи ведь происходят от древних магов, ну, собственно «мифических предков», а фэйри происходят от фей. В зависимости от того, к какому «мифическому предку» вы относитесь, у вас будет соответствующей набор сил… или не набор сил, или что-то ещё, в зависимости от предка. Ваши родители могут быть самыми обычными людьми, или же, один из них может быть фэйри, или ещё что-то в этом роде, но, вы всё равно будите фэйри, это что-то связанное с генами и магическими мутациями у разных поколений, они особенно ярко начали проявляться в последние 30 лет, после последнего утончения барьера между мирами. Нари реальности сближаются, от того, за последние тридцать лет в вашем мире родилось такое количество сильных магов. Ну и фэйри, наверное, должно же быть этому какое-то логическое объяснение, да?- она замолчала. И решила перейти на ругую тему, чтобы не показывать больше неуверенности,- Ваш типаж силы – это то, в чём вы хороши, как фэйри! Ну, эм, может ли кто-то выяснить типаж вашей силы?.. Наверное, другие фэйри могут то сделать? Я не уверена, Пришедшие Из-За Холма не часто делятся своими секретами, как и их потомки. У нас был институт Хэвенхельма в городе, и, там обучалось много фэйри. Там был преподаватель фея, который рассказывал о нюансах типажа силы и предках фэйри, когда те проходили квалификационные экзамены. Так что, думаю, феи могут точно просветить вас на счёт этого, что же касается других фэйри – 50 на 50…

- Добро пожаловать!..- сказала регистраторша, стоила только ручке девушки коснуться книги. Ничего не происходило, будто бы, время замерло, и, девушка за стойкой внимательно следила за рукой Киры, будто бы ожидая появления на ней аналогичного знака, как и на руке Кристины, но… этого не случилось. Регистраторша растерянно хлопнула глазами, второй раз, и, ещё один раз. Она проговорила,- Эм… а у вас там… зуда, или лёгкого покалывания, или ещё чего такого… нет?- спросила та. Под стойкой что-то вспыхнуло, и, та удивлённо посмотрела ниже. В то время как сама Кира ощутила лёгкое покалывание, и, холодок, чуть ниже спины, ровно на левой ягодице. Там, кажется, что-то чуть стягивало кожу, как миниатюрный шрамик, но, в это точно уверенным быть нельзя, пока не проверишь сам, так сказать, на практике… Регистраторша вынырнула из-под стойки, раскрыла книгу, и, неуверенно проговорила,- Ну… вы тут есть. Добро пожаловать в легион Добровольцев!.. Ещё раз,- крякнула та, передавая Кире стандартный набор легионера. То были стандартные медальон с двумя жетонами на алой верёвочке, серебристый кейс и грнимуар фэйри, всё так же переливавшийся в своём множестве граней. Только этот гримуар был скорее аквамаринового цвета, чем зелёного. И, внутри была несколько более оформившаяся фигура фэйри – кажется, юноши, или же девушки с очень плоской грудью – сложно было сказать по комплекции, да и тело было сжато так, что главной детали не рассмотришь, но, оно двигалось, и, у него уже росли волосы на миниатюрной головке – чёрные, как воронье крыло. Регистраторша всё ещё что-то говорила,-…а остальные вещи вы можете получить на пункте раздачи,- указала та в сторону, а небольшую очередь, что шла к другой стойке регистрации, по-меньше.

Раскрыв чемоданчик первым, Кристина смогла проверить его содержимое. В небольшом кейсе, серебристого цвета, был пистолет, похожий на маузер, с парой коробочек патронов к нему, какими-то книжками, пустыми тетрадками, небольшой палочкой, 13 сантиметров в длину, какими-то пишущими принадлежностями и вещичками для учёбы. Это был набор начинающего ученика магической академии высоких искусств. Тут же были типовые бланки, которые нужно было посылать раз в месяц в штаб легиона, печать легионера, серебряное кольцо и мешочек с 10 монетками – 10 реалами. В это время, к их же стойки, кажется, абсолютно наплевав, что она уже занята, подошёл разбитого вида, сонный юноша ( по крайней мере, выгоравшим нутром, сонливостью, или лёгкой недалёкостью можно было объяснить мутный и пустой, как у мёртвой рыбины, оттенок глаза прибывшего гостя). Он задал вопрос…

Акира…

-…Простите, но, я уже взяла себе начинающих легионеров… эм, если вы не состоите с ними в группе,- указала она на двух девушек,- То, ждите пожалуйста своей очереди, - сказал молоденькая регистраторша, чуть смутившись. С одной стороны, она прогоняла легионера, на чьи вопросы должна была отвечать – работа у неё такая. С другой стороны, начинающие, будущие легионеры, только зарегистрировавшиеся у неё за стойкой, по понятным причинам имели больший приоритет, чем легионеры уже зарегистрировавшиеся у кого бы то ни было ещё у стойки.

Толик с трудом продрал глаза. Попытка вспомнить, где он и как тут оказался успехом не увенчалась. Звуки перелистываемых и переставляемых книг намекали на библиотеку Вуза, в которой Толик не разу не был, а запах домашних пельменей совершенно однозначно сообщал, что он дома у бабуле с дедулей, единственное известное ему место, где можно отведать эту пищу богов. Но разве у них дома есть библиотека? Толик с уверенностью мог сказать, что комнаты в квартире три и вот этой вот там точно нет, хотя...может он попал в тайную комнату пенсионеров? Вряяят ли.

Мысли текли вяло, мозг подкидывал все новые теории по поводу того, куда занесло Толю. "А может бабуля притащила пельмяши в библиотеку Вуза, узнав что у Толика пары до поздна, а в столовой кормят так себе? Бабуля может..."
Еще одна загадка- почему он нечего не помнит?..
- О, динозаврик. - Толя уставился на ящерицу, ползующую по незнакомой девушке, которая кажется то же только проснулась. Толик кажется начал понимать, что произошло... Парень вытащил из кармана толстовки пакетик с травкой, открыл зип застежку и с подозрением понюхал. Похоже в России явные проблемы с чистотой продукта. Библиотека, динозавр, провалы в памяти, запах пельменей...
- Чувааак, ну тя накрыло. - Сделал вывод Толик и достав бумагу для самокруток, уселся по турецки и принялся собирать косячки. А что? Клин клином вышибают...да и глюки были прикольные, а учитывая, что запах пельменей не переставал назойливо активно вызывать слюновыделение, Толик все же решил, что это все сон и дрыхнет он дома у бабушке, которая вот прям сейчас готовит эти самые пельмени.

Одна...две...пять косячков были выложены на подлокотнике кресла и все добро снова скрылось в кармане.

Еще один вопрос, требующий срочного ответа- можно ли курнуть? Вообще Толику известно, что в библиотеках курить нельзя. Но если это сон, то, поидее можно, это же его сон?

Косячек оказался в зубах, чиркнула зажигалка, а дым, заволакивающий легкие и приводящий в "норму" сознание, вызвал у Толика чувство гордости за реалистичность сгенерированного подсознанием сна...или не сна? Парень задумался... Как там проверяют во сне ты или нет?..
- Точняяк. - Толик выполз из кресла, укутовшись в плед и подошел к просыпающейся девушке.
- Чувак, куси меня. - Парень вытянул ладонь перед ящерицой. Конечно, можно было и самому себя ущипнуть, но....Толик как то не сообразил.

Вначале бочка начинает не спеша двигаться в сторону корабля, потом скорость движения начинает очень быстро увеличивается, бочка падает. И тебя заливает водой. Ты видишь приближающий борт корабля. Ты лицом врезаешься в него. после чего ты начинаешь двигаться вверх, прижавшись лицом к борту. Бочка взлетает вверх. Ты видишь корабль с высоты птичьего полёта приближающуюся палубу. Ты вылетаешь из бочки и летишь к палубе... Ты мокрый побитый и с занозами по всему лицу лежишь перед Риджи. А на борту корабля красуется след от твоего лица. Сверху Волка снова облило водой, потом на него с неба упала бочка и приземлилась прямо в живот обитым металлом концом и ровно встала возле него. И в конце на него в тоже место свалилась маленькая девочка.

Андрей…

1…2…3…4…Пузырьки всё появлялись и появлялись, всё быстрее и быстрее, не останавливаясь ни на мгновение, и, это было невероятно странно, пускай, Андрей ощущал опустошение. 5…6…7… Он был выжат как лимон, но, силы ещё были, он продолжал читать заклятье, ощущая, как силы раз за разом всё уходят и уходят от него3, делая тело ватным, и, податливым, и, немного затуманивая разум. На него с интересом, животрепещущим, и, жутко сильным, теперь смотрели многие вокруг. Кто-то тихо присвистнул, когда появился ещё один шар. 8… У одно из наблюдателей по виску покатилась капелька пота. У большинства расширились глаза, и, они были хотели поздравить парня с тем, что он просто супер сильный маг, как произошло ещё кое-что…9… Олег ощущал, как его нутро выворачивается на изнанку, он использовал жуткое количество энергии, и, теперь, сквозь дымку усталости, заметил, как многие регистраторши привстали, а, его взяли в неполное кольцо представители разных вар-банд. Лицо у них, как и у государственных магов, было напряжённое, с лёгким неверием, и, восторгом. Но, Андрей мог ещё… ещё чуть-чуть, саму. Малость… 10… «Ну зашибись, теперь на поезде 6 монстров»,- услышал Андрей голос со стороны, прежде чем рухнуть на одно колено, обливаясь холодным потом. В висках кололо, а в ушах гудели тамтамы, отбивая разрушающий разум ритм. Все 10 огоньков погасли, и, он ощутил прилив сил, вместе с отменой его заклятья. Андрей возвращался к норме. Медленно, но, как говориться, верным курсом. Пределом обычного человека было 9 единиц. У Андрея было 10. Он уже вышел за рамки разумного. Он стал в глазах окружающим «монстром».

Майкл, Денис и Дмитрий…

У Майкла в первый раз шарик от чего-то получился большим, и тусклым, и, только со второй попытки у него получилось создать классическую «блёвру», что не уменьшило его успехов. Достигли успехов с первого раза и его компаньоны.

Винсент…

- Почему бы и не быть!- весело прозвенела та. Она задумалась,- Потом? Да, потом можно будет поболтать. Я не еду обратно с поездом, так как просто тут делаю вот это, потому что мне скучно! Меня найти просто – как поезд остановиться, я вернусь к своему атаману. Ой, я же не сказала… я этот, я этот – адъютант, вот! Просто спроси у кого-нибудь «где мне найти Гелета?», это такой раздутый паренёк с дурацкой причёской – вот я с ним буду! Всего тебе хорошего!- попрощалась девчушка с Сакмо.

Тем временем он сравнялся с пятёркой ребят из Оккультного кружка, стоящих у курилки. В центре группы из пяти человек, стоял низкорослый белобрысый паренёк в толстовке, капюшон которой скрывал всё его лицо, кроме раскрытого в широкой улыбке, рта. По правое плечо стояла девушка в мешковатой одежде, точно такой же толстовке, как и у парня в центре, и плотным шарфом, что закрывал всё её лицо, кроме зелёных огоньков глаз, которые холодно бегали по её товарищам. Третьим был юноша в олимпийке, по левое плечо от центрального, он был одет спортивно, и, носил на голове панамку, его правый глаз был перебинтован, оставляя только левый открытым, а судя по улыбке, у него было парочка платиновых и пара золотых коронок во рту, этот тип курил сигарету, совершенно не обращая внимания на окружающих. Четвертым был низкорослый, взбито сложенный крепыш, по всей видимости, спортсмен, с непричёсанными медными волосами, плоским и несколько резковатым лицом, и, гримасой недовольства на лице, он был тем, кто вещал о чём-то всей остальной четвёрке. Пятой, ближе всех к краю, стояла долговязая, нескладная и болезненно худая девчушка, с вытянутым лицом, чуть выпирающими передними зубами слишком широким, но широким и скомканным в кислой усмешке ртом, чуть оттопыренными ушками. Лицом в веснушках, шоколадными веющимися волосами до плеч, и очками с овальными линзами, что по бухгалтерски сидели на самом кончике её носа, в качестве одежды для неё выступал серый топ, порванные джинсы и широкий ремень, с висящими на нём миниатюрными книжками.

- Наушники? Ну, тут всё просто – ты с ними трансмагрифицировался, и они полетели,- сказала девушка, стоявшая ближе всего к Винсу. Она назвалась «Ирмой»,- Тут надо их подрезать и почистить, думаю, прополоскаем в растворе Бронсона – и всё будет в шоколаде,- проговорила та, поправляя очки. Она отмахнулась,- Прости чувак, но, нет. Мы типа не принимаем просто так к себе новичков, мы берём не столько количеством, сколько качеством новобранцев, а ты… ты сечёшь в оккультизме, браток?..- вскинула бровь девчонка, скрестив на плоской груди руки. Остальные молчали.

Кира и Кристина…

- Скилл-хантеры?.. Простите, но, таких нет на поезде, я по крайне мере, ни об одном из них не слышала. Разве что в купе с принцессой едет мастер Сикстин, ну или же,- она замялась. Потом кашлянула,- Я слышала, где-то на поезде видели Смайли, хотя, может кто и переволновался. Вы тоже будьте осторожнее, если увидите парня в шлеме, с такой уродливой жёлтой рожицей,- сказал та уверенно Кристине, прежде, чем переключить своё внимание на задавшую свой вопрос Нян.

- Да, Рипли, это, собственно сам Рипли, его семья и преображённые. Они все называются одним именем, потому что так проще. Ну, в любом случае, систему магии в нашем мире создал Эскер и преображённые им, а дьяволом… думаю, в этом смысле Рипли упоминают, когда говорят о Сульфуре, ну и о том же Эскере, но уже по другим причинам. Я не очень хорошо в этом разбираюсь, легче спросить напрямую у кого-нибудь из адептов Рипли, или же у Князя Тьмы – они в этом сведущие, им по чину и профессии как бы положено. Или как-то так…

- Ага,- кивнула регистраторша, Если в общих чертах, то, да – мы находимся там, где силки стягивают людей из иных миров, чтобы принять их в легион и запрячь на первое время работой, пока они не обучаться магии и не станут уже ценными кадрами, уходя в свободное плаванье. Там уже с ними можно говорить о серьёзной работе с Легионом Добровольцев.

- Ну, гримуар – это живое создание, ваш компаньон. Он служит переводчиком, учителем по основам магии, и, вашим другом, так как полностью верен вам. Гримуары помогают социализироваться. По факту они практически неуничтожимые, обращённые в чистый кристалл существа, без возможности перемещаться, кроме как со своим компаньоном-носителем, то есть, с вами. Стартовый гримуар означает, что ваш грмиуар – чистый лист, то есть, у него нет навыков, кроме тех, что есть в базовой комплектации. После пробуждения грмиуара он становиться персональным, перенимая ваши навыки и черты характера, становясь, фактически, вторым «игроком» в бою. Грмиуары способны колдовать, а, так как они ничем не заняты, кроме как отслеживания вашего состояния и помощи вам, вы можете представить себе мощь всего одного такого красавчика. Стартовые и не стартовые гримуары, собственно, различаются по функционалу и комплектации. Они есть у многих магов. Мы даём гримуары с фэйри внутри.

- Они будут проводить испытания. Чёрные маги. Максимально приближенный к смертельным условиям маг – это маг, близкий к своему триггеру, а, вызвать у вас триггер – это смысл испытания в академии. А кто может приблизить вас к смерти быстрее и лучше чем чёрные маги – те, кого собственно посадили в Птичью Клетку за… за что надо посадили, в общем. Птичья клетка – это тюрьма для магов, нарушающих основополагающие законы магии: массовый геноцид, воскрешение людей, превращение материалов в золото, эксперименты с трансмагрификацией на других людях, убийства богов, сделки с инвазивами, нарушители границы миров, воскрешенные Рипли чемпионы и все остальные плохие парни, которые носятся по свету, и, мешают жить добропорядочным магам и всяким простым ребятам, вроде тех же самых героев.

- Нет, я не состою в легионе – я дворянка, и, просто отрабатываю свой «долг» перед Отечеством.

За пару минут ДО..
-Скуууучноооо...- Зевая протянул мужчина за стойкой, на которой ровными рядами лежали различные монетки с непонятными символами и лицами очень странных созданий.
-Ну даааа. Тебе-то скучно, а вот мне - не очень...- Пробасил проходящий мимо дворф, гремящий тремя набитыми чем-то ящиками -Броди, может ты поможешь? Я конечно понимаю, что ты хозяин магазина и все такое, но всё же?- По лицу крепыша проскользила капля пота, прочертив дорожку от Рыжего ирокеза, до пышной бороды, в которой звенели кольца. Кожаная броня слегка поскрипывала при хождении, вставки в ней бряцали, а рукоять кузнечного молота хлопал по голенищу сапога, во время хождения.
-Неа..- Сказал Броди, почесав свою маленькую бородку.-Брон, я ведь забочусь о том, чтобы ты не испытывал ту же скуку что и яяяяя...-
Дворф грустно вздохнул, когда донес ящики до одной из витрин. -Ну так не используй магию!- Немного сердито гаркнул Брон.
-А смыыыысл? Магией ведь прооооще...- Броди щелкнул пальцами и все вещи из ящиков оказались на витринах и в стойках.
-Вот и нахрена мы тебе тогда?- Прохрипел Дворф отпив из фляжки, висящей на поясе. И за витрины с кольцами высунулась красивая мордашка, человеческой девушки, с длинными черными волосами и челкой крашенной в рыжий на конце. -Потому, что ему скууууучно, без общения!- Протянула девчушка и хихикнув, убежала в подсобку, громко, на показ, хлопнув дверью.
-Вот ииииименно...Да и вы сами просились..- Броди был сегодня от чего-то скучающим и кажется чего-то ждал.
В Дверь позади постучали. Броди встрепенулся. Начался стук. Тук! Тук! Тук!
-А вот и доставка подоспела!- Встрепенувшись, пропел мужчина и открыл дверь.
Появление.
Темнота. Везде темнота. Во всех умах темнота. Кого-то выдернула из его тела внезапная смерть, кого-то несчастный случай или запланированный эксперимент. У каждого своя судьба или история, но знаете что их сейчас объединяет? Правильно! Стук...
Ну а что? Единственное что сейчас все слышали - это стук по дереву. ТУК! ТУК! ТУК!
Все стихло и через дверь(?). Очень далекую дверь, доносился голос, все приближаясь.
"А вот и доставка подоспела!" - раздалось в пустоте и ... "Дверь" открылась, явив "Взору" бородатую рожу какого-то человеческого мужчины, у которого улыбка, была чуть ли не до ушей (что самое забавное - это не преувеличение! Уголки рта, реально дошли до ушей), стоящего в пыльном камзоле, с кожаными вставками, на которых было странное травление различных символов и кажется... рун? Высокие ботфорты блестели своей полированной поверхностью, да и кольца на руках не уступали в блеске... Отчего-то разноцветном. Синий, зеленый и красный огоньки как факелы полыхали вокруг колец.
Позади мужчины появилось бородатое лицо с рыжим ирокезом и с явным интересом рассматривало то, что стояло "за дверью". Мужчина трижды хлопнул в ладоши и все померкло.
Звук вернулся. Где-то рядом раздался голос.
-Броди. Откуда ТАК МНОГО?- Голос глубокий и очень низкий пробасил по всему помещению. Где-то на грани слышимости вы слышали шепот - Они пришли... Новички... Откуда занесло? ... Кто это?... Покажите их... Дайте посмотреть....- Шепот не прекращался и кажется, что и не собирался.
-Цыц! - Цыкнул приятный баритон и шепот оборвался. Баритон вновь заговорил - Откуда-откуда... Отовсюду! Этот мультиверс таааак пестрит различными историями, что они начинают "кристаллизироваться", да еще и знакомый просил подсобить некоторому... Невдалью..- Раздался сдержанный смешок, владельца баритона и бас фыркнул на фоне.
- Броди, хватит мучать меня! Показывай обновки!- Прозвучал звучный высокий девичий голосок.
-Лаааадно-лаааадно... ИИИИИИ. ОТКРЫВАЕМ!- Баритон, котрого обозначили как Броди легонько махнул рукой (Откуда вам это известно?) и мир вокруг внезапно прояснился.

Глазами вещей

Вы стоите в большом помещении сделанного из дерева (?). Вокруг прилавки, витрины, стенды, различные стойки и манекены. Всё было в серых тонах, как и два человека с дворфом, осматривающим все это. Витрины пестрили мелкими и крупными всполохами различных цветов, распространяя свет волнами, всополхами и "туманом" стелясь по полу и открытым витринам. Находились в них различные предметы начиная от концелярских предметов, заканчивая бижутерией, на вид очень дорогой и ширпотребом. В стойках находилось оружие, сияющие так же как и все вокруг. Алебарды, луки, палицы, ножи, мечи и остальные предметы предназначенные для убийства всего и вся, различными способами, были здесь.. Щиты, стояли подле манекенов, на которых были доспехи всех мастей и размеров. Создавалось ощущение, что все взгляды (?) были устремлены на новую партию прибывших.... Таких же как они... ВЕЩЕЙ!.
Секунда ожидания и раздался следующий хлопок.
На Пустовавшем манекене раположился монструозного вида Тролль! Но он не двигался... Странно. от него исходила какая-то пыль, окрашеная в темно серый цвет, с примесью "грязи" в цвете.
-Доспех... Ага... Троллиный... Ага... Ну, он есть в списке- Мужчина в камзоле, обладатель баритона и исходя из сделанных выводов, был Броди, чирканул что-то в записной книжке, которая похоже вскрикнула "АЙ!" или это показалось? Возле мужчины вертелась не высокая девушка, все время лезшая поближе к книженции и пыталась в нее заглянуть, получалось это плохо, так как она все время своими волосами лишь закрывала обзор мужчине.
-Тиана. Хватит. Я потом тебе дам почитать.- Девушка стушевалась и отступила на пару шагов назад, нечаянно толкнув дворфа всматривающегося в доспех.
Возле него образовался щит отливавший матовой синевой(?) от поверхности хитиновых пластин скорпиона, который, кажется, так и ждал, чтобы набросится на свою жертву и разорвать её на куски! Его рубиновые глаза блестели от чего-то. Света он не излучал, но искажения рядом -были.
-Инсектойд... Ого. Оригинально. Отлично- Броди чирканул еще раз в книжке. "Ай!" послышалось еще раз. Девушка еще раз встрепенулась и посмотрела на Броди, явно борясь с желанием подойти и опять смотреть на записи, но уже из-за плеча...
В разделах Плащей, добавился еще один длинный лоскут ткани, который горланил (!) похабные песенки, кои можно услышать в трактире.
-Орк... И какой громкий... Молчать.- Плащь заткнулся, а блокнот вновь айкнул при росчерке пера по листу.
В стойке с оружием появился новый боевой молот, грязно обругивающий слепящий свет рядом и "Эту гребаную стойку", в коей он оказался. С рукояти сыпалась пыль и витала вокруг него.
-Ооооо. Двооооорф...- По лицу Броди вновь расползлась улыбка и мужчина крикнул. - Брон! Смотри! Вот что с тобой будет, если будешь бухтеть так часто!- По спине дворфа с ирокезом прошлись... нет... Промаршеровали, мурашки, а капля пота громко хлопнула об пол.
-Да не волнуйся! Я шучу!- Сказал Броди.
-Ага.. Как же... С Ролли ты тоже так шутил... Вон. Теперь в стойке..- Тихо проговорил Брон теребя свою бороду и обливаясь потом.
-Он накосячил. Так надо было.- Сказал Броди, подходя к витринам.
На витрине послышался звон. На ней лежал: Браслет, кольцо, фляга, ожерелье, амулет, глазная повязка и статуэтка.
-Хо-хо-хо! Какой наплыв! Два демона, "божество"(хе-хе), пернатый бунтарь "Араккоа", ветренный эльф и кровавый элементаль.... Стоп. Что?- Броди слегка ошалел от последней фразы и почесав подбородок выдал- Не слабенький набор...- С улыбкой, проговорил мужчина отмечая и эти позиции. Блокнот не стерпев этого выпалил. "Броди! Хватит зверствовать! Я потомственный маг в 20 поколении! Божественная кровь! А ты со мной так!".
-Молчать.- небрежно бросил Броди и при еще одном "чиркании" по бумаге, не было ни звука.-Идем дальше.-
Пустая витрина рядом пополнилась двумя новыми фолиантами, которые внимательно смотрели за действиями мужчины. В прямом смысле. У одного фолианта был глаз и зашитый рот, явно что-то пытавшийся сказать, а у другого блестел огромный кристалл, в котором, кажется, искрился зрачок.
-Два мага.... Один сам, другой- создан.... Ясно. Дальше- *чирк-чирк*
Подойдя вновь к манекенам, мужчина увидел пополнение в виде странной брони из огромных чешуй с мордой какой-то рептилии на "профиле". На голове манекена была маска, которая временами меняла рисунок, но сейчас там был череп и шляпа. Обычная, остроконечная шляпа...
-Демон, человек, хотевший быть магом и..... Что? Гидра? Как?... Лаааадно... Не важно- Мужчина сделал новые заметки в блокноте, но одну из записей он обвел.
В стойке для посохов было пополнение. Хрустальный посох и лопата... Обычная лопата.
-Мальчик голубых кровей и.... Пхахахаха! "Некромант", в орудии быта, коим они так часто пользуются.... Однако...- Из глаз мужчины брызнули слезы, когда смех заполнил весь магазинчик(?). Из-за плеча выглянула заинтересованная девичья мордочка и увидев лопату, указала на нее пальцем. - Броди. А что это такое?-
-Тианочка... Это - лопата... Ты, как аристократка может и не знаешь, но её обычно копают.... Да, в земле... Да, крестьяне.... Да, и некроманты.... Да, для того, чтобы выкапывать трупы...- Девушка за плечом, внезапно пропала и, по звуку, утопала к витринам с более интересными и менее пугающим вещами...
-Броди! Тут такое красивое плаааатьице...- Мужчина обернувшись на голос, увидел девушку, которая вальсировала с платьем и чуть ли не облизывала так понравившееся ей платье
-Тиана. Положи товар на место! - Сказал терпеливо хозяин магазина.
-Нууууу нееееет.-Протянула расстроившаяся девушка.
-Ты сама подписывала договор о том, что ты сходишь с тропинки авантюризма и даже то, что ты была Героиней в трех Мультиверсах, не поможет тебе в том, чтобы переубедить меня...- Девушка сделала обиженное лицо и любовно по вешала на тремпель, а тремпель, в шкаф из красного дерева, без дверей. Платье было чертовски красивым, даже вне рук девушки и даже легкая черная дымка исходящая от подола, не уменьшала её достоинств.
Броди отметил еще одну позицию.
Подойдя к стойке с оружием, из нового было найдено 1) Все тот же молот, но уже поносивший дворфа, что крутился возле доспехов и хозяина магазина, 2) Огромный двуручный топор с горящим лезвием, 3) И странное копье с древком необычной формы, лезвием вдоль трети древка и отверстием в передней части древка, уходящим на глубину двух третьих части всего "копья".
-Тебя уже отмечааали.... Так. Демон и ... Темный эльф... Эк угораздило-то... Ну ладно. - Расставив две последние отметки, мужчина закрыл блокнот, перед этим бросив взгляд на свое рабочее место, отметив там новую лампу и поставив последнюю отметку, закрыл "книженцию", которая выдохнула(?) с облегчением.
Пройдя к стойке, мужчина сгреб монетки со стола и подбросил их в воздух.. Не долетев сантиметра до стола они просто исчезли...
-Брон. Иди в кузницу. Тиана - открывай дверь.- Дворф облегченно выдохнул и пошел в сторону проема, где клубилась тьма и ... исчез, а девушка подбежала к дверному проему и открыла дверь. Яркий свет ударил из дверного проема и Броди прокричал - ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В "АРТЕФАКТОРИУМ"! ЛУЧШИЙ ПОМОШНИК ДЛЯ ВСЕХ, КТО В ЭТОМ НУЖДАЕТСЯ!-

Денис, Майк, Дмитрий…

В чемоданчике было пять абсолютно идентичных колбочек, каждая наполненная каким-то студенистым бульоном. Именно от них сильно пахло каким-то странным амбре из вяленного мяса, какой-то сильной химии, и, трав. Внутри были надписи на неизвестном языке и инструкция с рисунками. Рисунки изображали 7 действий. В начале, Карикатурный, просто нарисованный человечек, сильно потел. Он взял пробирку. Сорвал с крышки печать. Выкрутил пробку, сначала надвив на неё, а потом, провернув. Он выпил содержимое. Он визуально стал чётче и больше, что ли. На седьмой картинке рядом с ним лежало две пустые бутылочки, и, человечка кажется тошнило чем-то красным. Такие же кульки были и у остальных. Юноши были упакованы и готовы к новым свершениям.

Акира…

- Да я же тебя говорил… или нет?..- он обернулся к своим товарищам. Те лишь посмеивались над рыжим, и, он тяжело вздохнул. Трудно с кем-то разговаривать, когда много отвечаешь на одни и те же вопросы, и, те сливаются для тебя в один,-…тут, на первом этаже,- махнул он в сторону стоек,- Подойди к стойке, скажи регистраторше, что хочешь вступить в легион, а, дальше сам разберёшься, что, да как там.

Андрей…

Андрей спокойно сидел на месте, и, мимо него проносились люди. Никто его не замечал. Кажется, вот так вот он мог просидеть, ничего не делая, и, никуда не ходя, весь оставшийся путь. Три часа. Осталось три часа до прибытия в академию. Что его там ждёт? Он не прислушивался к разговорам окружающих, нет-нет, в его ушах звучало что-то приятнее, чем гомон многолюдной толпы – его слух ласкал голос Оззи, что кто другой мог бы принять за разрыв слуха. Музыка заглушала всё, кроме гула сердца юноши, и, стука колёс.

- Принцесса? Потому что... ээээ, пирожочек?

Марк отодвинулся чуть дальше от панка, встав за плечо Лины. Похоже он недооценил степень угрозы.

- Погребенный под горой красоток...- Марк сглотнул. Это была смерть достойная героя.

Подумал, а как бы он поступил на месте Героя, с этой силой... Мда... хорошо, что он не герой. Или... все же плохо. Взглянул на Лину. В голову полезли фантазии о многочленах и он быстро отвернулся отступив от нее. Он не заметил, как практически прижался сзади к ней. Даже почувствовал запах ее волос. Это было слишком... дерзко. С начало нужно посидеть рядом... часик. А потом...

- Эээ... магия?

Вдох. Выдох. Повторить. И больше мыслей о магии. Сосредоточение заняло больше времени чем думал парень.

- И что значить понимать магию?

Убежал...

- Если хотим выбраться, нужно идти в третий вагон. Но... некроманты. Это звучит... опасно.

Марк припомнил по горячему заклинание. И, три тысячи, ну они реально рушат все каноны жанра.

- День лучистый, Вечер зернистый, призываю дыхание Солнца - Блевра.

Вернувшись к мыслям о магии Марк продекларировал(с рифмой) стишок разжав под конец пальцы из жеста соления. Оглянулся, не пялятся ли на него как на идиота. Ведь вдруг розыгрыш...

Если же хоть что то получилось, он собирался повторять. А сколько шариков может зажечь он?

Some say the devil is dead, the devil is dead, the devil is dead
Some say the devil is dead, and buried in Killarney
More say he rose again, more say he rose again
More say he rose again and joined the British Army

Feed the pigs and milk the cow, and milk the cow, and milk the cow
Feed the pigs and milk the cow, early in the morning
Cock your leg, oh Paddy dear, Paddy dear I'm over here
Cock your leg, oh Paddy dear, it's time to stop your yawning

Some say the devil is dead, the devil is dead, the devil is dead
Some say the devil is dead, and buried in Killarney
More say he rose again, more say he rose again
More say he rose again and joined the British Army

Katie she is tall and thin, she's tall and thin, and tall and thin
Katie she is tall and thin, and like her drops of brandy
Drinks it in the bed each night, drinks it in the bed each night
Drinks it in the bed each night, it makes her nice and randy

Some say the devil is dead, the devil is dead, the devil is dead
Some say the devil is dead, and buried in Killarney
More say he rose again, more say he rose again
More say he rose again and joined the British Army

The wife she has the hairy thing, a hairy thing, a hairy thing
The wife she has the hairy thing, she showed it to me on Sunday
She bought it in the furrier's shop, bought it in the furrier's shop
She bought it in the furriers's shop, it's going back on Monday

Some say the devil is dead, the devil is dead, the devil is dead
Some say the devil is dead, and buried in Killarney
More say he rose again, more say he rose again
More say he rose again and joined the British Army

My one's over six feet tall, six feet tall, six feet tall
My one's over six feet tall, she likes the sugar candy
Goes to bed at six o'clock, goes to bed at six o'clock
Goes to bed at six o'clock, she's lazy, fat and dandy

Some say the devil is dead, the devil is dead, the devil is dead
Some say the devil is dead, and buried in Killarney
More say he rose again, more say he rose again
More say he rose again and joined the British Army


Все мы совершаем ошибки. Первой ошибкой Лины Смит было родиться на белый свет, ведь, как только она вылезла у мамы из пуза, началась всякая нездоровая, совсем не нормальная херня, о которой, человек в здравом уме и рассудке, скажет мол, что такое бывает, но, Лина-то знает, что здоровых не бывает, и этот лживый сукин сын просто и сам уже в конец спятил, а потому считает всю творящуюся с ней нездоровую хреноту нормальным. Второй ошибкой Лины Смит на свете было попробовать алкоголь, ведь, быть может, не пей она и вовсе, то, больше бы думала о суициде, и, в конечном итоге, прервала этот порочный круг нездоровой ереси на корню, вместе со своей жизнью, так это работает в теории, на практике, к сожалению, смерти под час откровенно плевать на всю эту ересь, и, на твоё психическое здоровье в том числе, и, даже она, старуха с косой, не может принести тебе покоя. Третьей ошибкой Лины было прикрыть глаза всего на пять секундочек, всего на мгновение, махонькое такое, и, незначительное. Ну что может быть плохого в том, чтобы прикрыть глаза, и, дать им немного отдохнуть? Что может быть плохого в баночке горячего кофе в руках, в эту промозглую, весеннюю пору? А то, что если кто-то прокричит вам мягко в ухо, нежно теребя курок громкоговорителя, «РОТА ПОДЪЁМ», сопроводив эти волшебные слова ударом болтовки по железной свае, а вы непроизвольно вскакиваете, проливая на штаны кофе, и, теперь у вас видок, будто вы обосцались кипятком, то, лучше уж признать свои ошибки, и то, что отдыхать глазам было плохой идеей. Нечто подобное случилось и с Линой Смит, когда она утром 2 апреля попала в иной мир.

Все мы совершаем ошибки. Первой ошибкой Марка Увермана, как и у Лины Смит, в принципе, было его рождение, ведь, стоило ему переступить школьный возраст, как, навалилась неуверенность в себе, неопределённость, какой-то сбитый темп и все вот эти вот нездоровые проблемы, которые он, как гениальный комбинатор, элита общества и непризнанный гений не должен встречать, но, от чего-то, они с ним происходят и встречаются чаще, чем он бы того хотел. Второй ошибкой Марка Увермана, в отличье от Лины Смит, было испытание на себе абсолютно не проверенной, нестабильной, и, даже должным образом не отколеброванной технологии, странной и опасной, по крайней мере, на скромный взгляд окружающих, а, так же, попытка реализации идеи без должной на то подготовки, ведь, серьёзно, ну кто одевает шлем виртуальной реальности и врубает его в телефон на пустой желудок, да ещё без настроек и нужного софта, да ещё и с вестибулярным аппаратом, хорошо, если просто плохим. Третьей ошибкой Марка было уснуть при чтении книжки о попаданцах. Это самый опасный, самый нестабильный и подлый флаг, что может поднять любой герой истории, и, делать это было сродни объявлению о продаже внутренних органов после самоубийства. Возможно, нету на Земле более могущественного человека, чем Марк. Стоит ему лишь начать одну из своих великих задумок. А точнее доделать до конца, хотя бы раз, хоть что то... и, возможно, судьба предоставила ему шанс, ведь, с мощным криком «РОТА ПОДЪЁМ» рухнул его старый мир, и, перехлестнулась очередная страница жизни.

Все мы совершаем ошибки. Первой, и последней ошибкой Андрея Тихомирого в жизни было врубить полную громкость в наушниках Alestorm и начинал читать "Хребты Безумия" Лавкравта, отрешившись от всего остального мира. Отвлёк его от сего увлекательного занятия незнакомец, приподнявший одно из ушей наушников. Послышался тихий, будто механический щелчок, и, фраза вроде «усиление голоса: диез», после чего, будто из громкоговорителя, незнакомец заревел на парня противопожарной сиреной. «РОТА ПОДЪЁМ»,- затряслись стены комнаты. Или же, они тряслись сами по себе?. Андрей каким-то образом оказался в большой просторной комнате. Кажется, в вагончике поезда, или вроде того, судя по проносящемуся за окнами морскому пейзажу. Комната была небольшой, здесь, на софах, укрывшись шинелями и мундирами, спали мужчины и женщины, разного возраста и национальности, и, все как один, они очнулись ото сна, стоило зареветь во весь голос старику, стоявшему рядом с Андреем.

-Была не была, иду на квеста.
Мишель, обвешанная чем только можно(чем, смотрим во внешности под спойлерами), шла по дорожке к магическому магазину, дабы пополнить запчасти.

- Дааа?... - протянула А Хули с сомнением. - Ну, давайте попробуем...

И лиса, лихо гикнув, тоже встала на руки, при этом её одежды поползли вниз самым интригующим образом.

- Ну что же? - подбодрила она прочих, ещё оставшихся на ногах. - Разве не желаете и вы присоединиться к поискам?